Будь со мной - Джоанна Бриско (2008)

По всему телу у меня пошли пигментные пятна, напомнившие мне архипелаги на ванне Мазарини. Соски увеличились, живот округлился, разум затуманился. Я до последнего обходила стороной магазины для беременных, с удвоенной энергией скупала одежду в своих любимых обычных магазинах. Присутствие Сильвии ощущалось во всем. Это проявлялось даже дома: мне казалось, что я чувствую ее запах, и я начинала бояться, что и Ричард уловит легкую перемену в воздухе. Я нервно выглядывала в окно, чтобы вовремя заметить его приближение, несколько раз они разминались всего на несколько секунд.

Как-то раз вечером, когда он отправился к МакДаре и не возвращался допоздна, Сильвия осталась со мной и, уходя, встретила его на площади. Как она сказала, он ее не заметил, но лишь потому, что она вовремя спряталась. Ей пришлось шмыгнуть в тень у ворот в сад, там, под залепленными снегом ветвями деревьев она простояла минуту, наблюдая за тем, как он проходит мимо нее и входит в дом. А еще, когда на вечеринке МакДары мне показалось, что со мной хочет поговорить Катрин, я отчетливо почувствовала, что она догадалась, что происходит.

— Ты чувствуешь себя виноватой? — спросила Сильвия, с открытой улыбкой заглядывая мне в глаза и зажав ладонями мои виски.

— Нет, — ответила я. — Практически нет.

— Хорошо.

— Только я не знаю почему.

— Я знаю, — сказала она. И действительно, после того как Ричард отдалился от меня и ребенка, чувство вины меня почти покинуло, хотя до того у меня был такой комплекс вины, что каждый раз, когда я смотрела на фотографию отца, мною начинал овладевать привычный панический страх. Я как бы со стороны и с большим удивлением наблюдала за эволюцией собственной двуличности, отделывалась от Ричарда простодушными замечаниями по поводу серой мышки. Сама же Сильвия вела себя так хладнокровно, если не сказать цинично, что я с легкостью, даже с удовольствием переняла у нее эту манеру.

Наш с ней первый поцелуй оказался мимолетным. Резкие порывы воздуха, предвещавшие бурю, волновали деревья на Мекленбур-сквер, листва нависающих над оградой веток мелко дрожала, сами ветки тянулись вслед ветру. Небо уже сделалось таким серым, что начало казаться, что оно вот-вот порвется и на землю обрушится неимоверная масса воды. Наши волосы развевались, нужно было спешить домой, расставаться, но так много еще оставалось невысказанного. Когда мы в попытке перекричать ветер потянулись друг к другу, чтобы попрощаться, вдруг оказалось, что наши губы сомкнулись и мы начали целоваться. Слова перемешались с холодом воздуха и теплом дыхания. Неожиданный контраст (электрический удар от прикосновения ее рта в стремительном движении воздуха, акт близости между двумя людьми) был для меня таким шоком, что впоследствии всякий раз, когда я вспоминала о нем, меня охватывало сильнейшее волнение.

На Гордон-сквер нам пришлось подпереть изнутри дверь в хижине садовника, поскольку я, беременная невеста, не могла допустить, чтобы меня застукали лежащей на кровати в обществе другой женщины прямо в день свадьбы. На приготовленное для меня ложе падал луч лунного света, пробивающийся сквозь вечерний туман. Гул вечеринки доносился с улицы, как шум моря. В голову снова пришли мысли о смерти. Я представила себе, как встаю и вижу лужу горячей крови, которая впитывается в солому, и мне начинает отчаянно хотеться жить. Если ребенок умрет, я хотела, чтобы моя девочка умерла здесь вместе с матерью, чтобы рядом был кто-то, кто заботился о ней, любил ее, в отличие от отца, который даже не знал, какой у нее рост и какие пропорции или в какой день недели у нее начинался новый недельный цикл.