Дьявол в сердце - Анник Жей (2005)

— Отлично.

Она кивнула, прежде чем обслужить следующего покупателя — араба с капельницей. Когда он шел к выходу, нагруженный газетами, я смотрела ему вслед. Он собирался выкурить сигаретку снаружи: погода это позволяла. Я видела через стекло, как он закурил «Житан», и лицо его озарилось улыбкой. Пусть себе рак пожирает наши легкие, мы все равно покурим. Какая-то матрона толкнула локтем мужа, эти два буржуа призывали меня в свидетели. Я отвернулась. Кто мы такие, чтобы судить приговоренного за последнюю волю?

Сидя в стороне от больных и родственников, я сняла упаковку с книги. Этот священник — странный тип, загадочная личность. Его имя было набрано черным шрифтом на белом фоне. Люк Вейсс — красивое имя. Глядя на белую обложку, я испытывала чуть ли не гордость, будто автор был членом моей семьи. Я быстро прочла аннотацию. Первая глава называлась «Пережить свою смерть». Здесь были интервью с больными раком и СПИДом. Смерть всегда трагична, но можно облегчить переход, чтобы принять ее в полном сознании, выразить ее, рассказать о ней, вернуть умирающему достоинство. Ведь смерть стала запретом до такой степени, что ее даже отказывались называть. Точно так же не произносили слово «рак». Употребляли только перифразы.

Далее Вейсс давал слово отверженным — этой раковой опухоли нашего общества. Вторая часть называлась «Уважение — униженным». Оказалось, что Люк Вейсс не только клеймил всевластье денег: он входил в ассоциацию помощи клошарам, наркоманам и проституткам. На каждой странице собеседники рассказывали о клиентах, о холоде и голоде, о сексе и СПИДе, о презервативах и раке, о тюрьмах и страхе, о наркотиках.

Люк Вейсс не мелочился в выборе сюжетов.

Я закрыла книгу, мои щеки горели. Этот священник и раньше казался мне странным, но теперь чаша была переполнена! Если бы Вейсс решил доказать мне, что можно быть священником, но не быть святошей, то не смог бы сделать это лучше. Я положила «Служителя всех» в сумку и, погруженная в свои мысли, вышла.

— Эй, вы что-то забыли, — сказал мне белый халат, дернув меня за рукав.

Мой бумажник. С деньгами, медицинской картой, вызовом из больницы, номером истории болезни, голубой карточкой, фотографией Мод. Я была безработной и больной раком: надо было в самом деле быть не в себе, чтобы забыть набор для выживания.

В Арденнах д-р Жаффе принял меня сразу же, хоть я и опоздала на час.

— У меня для вас хорошая новость.

— Какая?

— Маркеры положительные.

Он ощупал пустую ямку и маленькую грудь рядом: хорошее самочувствие могло быть мнимым, а опухоль могла подрастать в другом месте. Казалось, д-р Жаффе успокоился. Его халат, как и его крепкие зубы здорового человека, сиял белизной. Интересно, его пациентки могли бы испортить ему аппетит своими опухолями и бубонами? В окне, за спиной этого ангела-хранителя, я заметила огромный подъемный кран, которого никогда раньше не видела. Котлован, казалось, был наполнен, холмы уменьшились, дорога выровнялась.

— Вы видели? — сказала я, показывая на окно.

Онколог посмотрел в сторону двойной рамы и кивнул. Ничего странного, кроме меня, он не заметил. С самого начала «мистер Вильжюиф» считал меня самой непредсказуемой пациенткой, он видел меня на берегу Стикса, когда моя кровать соседствовала с моргом.

— А вы больше не худеете.

Я перехватила взгляд, брошенный им на остальных врачей. За круглым столом его коллеги по комитету молча рассматривали нас. Эксперты улыбались так, будто я была их лучшей ученицей. Мне даже показалось, что они начнут аплодировать.

— Так и продолжайте, мадам. Выходите. Ходите. Бегайте. Встречайтесь с людьми. Жаль, что вы не пишете.