Перевал - Николас Эванс (2006)

Сцена для действий была подготовлена. Позже Сара поняла, что Бенджамин ждал такого случая несколько недель, а сам разговор планировал, наверное, в течение многих месяцев. Вскоре, когда дети благополучно уехали, в доме воцарилась гнетущая тишина. Сара не сомневалась, что Бенджамин сейчас скажет что-то невнятное о неотложной работе и отправится к себе в кабинет. Но проходило время, а он оставался на месте. Из кухни Саре было видно, как он бесцельно перебирает вещи, разбросанные детьми в гостиной. Она сделала вид, что ничего не замечает, и бодро спросила его, не хочет ли он еще индейки и салата с томатами.

— Конечно.

Может, им стоит открыть бутылку вина?

— Конечно.

Бенджамин прошел на кухню и достал вино. Он стоял по другую сторону разделяющего их высокого стола, даже не стола, а стойки, длинной и узкой, отделанной серым гранитом. Такая есть почти во всех домах. Она выполняет роль склада ненужных вещей: в ней скапливаются старые журналы, письма, неоплаченные счета. У них там еще стояло глубокое блюдо, в которое они бросали мелкие монеты. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был стук ножа. Комната погрузилась в безмолвие, как в невидимое облако. Наверное, стоит включить музыку. Он вытащил из шкафа два бокала, которые жалобно и коротко зазвенели, а потом поставил их на стойку рядом с открытой бутылкой.

— Эбби, по-моему, в отличной форме, — бодро произнесла Сара.

— Да.

— Бог ты мой, я бы все отдала, чтобы оказаться снова юной.

Вдруг Сара заметила, что Бенджамин нервно переминается с ноги на ногу. Она прекратила разделывать птицу и посмотрела на него. Он был бледен как полотно.

— С тобой все в порядке?

— Нет.

— Что случилось? Ты заболел?

Он глубоко вдохнул, но не произнес ни слова. Наступил момент оглушающей тишины. И тогда она поняла. Она точно знала, что он собирается ей сказать.

— Сара, я…

Она бросила нож на стол, и он с громким стуком ударился о гранитную столешницу.

— Не надо.

— Сара, дорогая, я не могу…

— Не смей этого говорить!

— Но я вынужден принять решение. Я так дальше не могу.

— Заткнись! Немедленно закрой свой рот! О чем ты думаешь? — кричала она.

На мгновение он потерял дар речи. В его глазах застыло умоляющее выражение. Сара смотрела на него, не отрывая взгляда, но он не в силах был его выдержать. Он опустил глаза и покачал головой.

— У тебя роман?

Она слышала себя, но голос был чужой, не ее. Сара почти выплюнула эти слова, как будто они создавали у нее во рту неприятный привкус. Бенджамин продолжал качать головой, все еще не поднимая глаз. Как трус, пытающийся сбежать в кусты. Она обежала стойку, чтобы подобраться к нему ближе.

— Подлец! Какой же ты подлец!

Сара бросилась на него, словно разъяренное животное, стараясь побольнее ударить по голове, груди, плечам. Он закрыл лицо руками, даже не пытаясь уклониться от ее ударов. Он позволял избивать себя, но это взбесило ее еще больше. Бенджамин стоял униженный и несчастный, словно мученик, страдающий во имя какого-то ненавистного Саре божества.

Она внезапно остановилась и закрыла глаза, прижав руки к вискам. Ей хотелось отстраниться от того, что она только что узнала. Сара зашлась в беззвучном плаче, и ее рот скривился в судороге.

— Сара…

Он попытался прикоснуться к ней, но как только она ощутила его руку, то немедленно вырвалась и закричала:

— Нет!

Она посмотрела на мужа и увидела, как слезы струятся по его щекам. Он стоял перед ней такой беспомощный и выдохшийся, что она придвинулась к нему и обняла его. Они оба рыдали. Ее голос был жалким, как у напуганного ребенка.

— Нет, Бенджамин. Прошу тебя. Не говори мне этого.