Дикие сердцем - Виктория Клейтон (2008)

Реакцией Алекса стало заявление, что я полностью запуталась, противоречу сама себе и совершенно не права. Я признала два первых обвинения, но третье вывело меня из себя. Мне казалось, что я должна наконец отстоять свою точку зрения. Наши споры всегда заканчивались одинаково. В ту самую минуту, когда я теряла терпение, Алекс заставлял меня заняться сексом. Чем больше я протестовала, тем большее удовлетворение он получал. Я старалась оставаться с ним наедине, что, безусловно, не добавляло гармонии в наши отношения.

Нахлынувшие воспоминания вызвали тошноту. Конечно, Алекс находил приемлемые объяснения моему нежеланию спать с ним. Он и здесь старался выставить себя в самом выгодном свете. Ему, очевидно, доставляло удовольствие описывать себя Фэй как мужчину с неуемной тягой к сексу и безудержными фантазиями.

— Ты не права, Фэй, если думаешь, что я оставила Алекса из-за склок на сексуальной почве. У меня нет другого мужчины. Я пыталась объяснить ему…

— О, перестань! Не заводи старую песню. Мне надоело слушать, как ты изображаешь из себя маленькую, но ужасно принципиальную девочку. Я мирилась с твоим жеманством на протяжении многих лет. Мне надоело слышать от знакомых, что ты прелесть и как мне повезло с приемной Дочерью. Повезло? Ха-ха-ха! — Фэй почти визжала. Я представляла, какие в ее голове роятся эпитеты, знала, что они вот-вот сорвутся с языка. Самым разумным казалось дать ей выговориться. — Хочешь знать, что я думаю о тебе? Тебе никогда не приходило в голову, что я не хотела вешать на шею дополнительную обузу? Мне не нужен был чужой ребенок, который постоянно вертится перед глазами и из-за которого нет ни минуты покоя. Я была вынуждена терпеть твое упрямство, неблагодарность, твой вечно осуждающий взгляд. Иногда мне хотелось задушить тебя. О Господи, если б я только все знала заранее, то никогда не согласилась бы выйти замуж за твоего отца, — голос Фэй дрожал. Она, без сомнения, живо вообразила картину, которую только что описала. Ей хотелось представить себя жертвой. — Ты никогда не упускала возможности сделать что-нибудь назло… — Я отодвинула трубку от уха и стала смотреть, как голубь с измазанным томатным соусом клювом сражается с остатками гамбургера, который кто-то выбросил на обочину дороги. — …полное безразличие. Я приложила максимум усилий для того, чтобы свадьба прошла безупречно. Мне так хотелось, чтобы все позеленели от зависти… — Голубю надоело возиться, он схватил кусок котлеты и улетел, громко хлопая крыльями. — …месяцы приготовлений. Я не знаю, куда деваться от стыда… — Голубь вернулся и подобрал кусок булочки. Розовая жевательная резинка прилипла к его лапке. Голубь клювом старался избавиться от нежелательной помехи. — …знакомые смеются мне в глаза. А расходы? Тысячи фунтов выброшены на ветер! — Голубь снова взлетел.

— Мне так жаль, Фэй. Я знаю, что приготовления вылились в кругленькую сумму…

— В кругленькую сумму! Это все, что ты можешь сказать? Тебе жаль! Одна моя шляпка стоит три сотни фунтов!

— Отлично, ведь шляпка осталась у тебя, — заметила я. — Явишься в ней на скачки в Аскоте[52].

— Я больше не могу! У меня нет слов! — Фэй стала всхлипывать. — Эта девчонка уничтожила абсолютно все, что я для нее сделала, и смеет говорить об Аскоте! Я скорее разорву шляпку в клочья, чем хоть раз надену ее.

— Могу я поговорить с отцом?

— Нет, не можешь! — взвизгнула Фэй. На том конце линии раздались голоса. Вдруг Фэй закричала: — Я не позволю унижать себя, Чарльз! Если я тебе хоть немного дорога, не смей подходить к телефону. После того, что она со мной сделала, ей нельзя сочувствовать. Ты всегда был с ней слишком мягок. Ты виноват во всем, что произошло. Предупреждаю, если ты и теперь встанешь на ее сторону, то я не буду больше с этим мириться! — Затем послышалось невнятное бормотание, после чего Фэй снова обратилась ко мне: — Отец не желает с тобой разговаривать, Эльфрида. Он ужасно расстроен из-за твоего поведения. Ну что, довольна?