Дикие сердцем - Виктория Клейтон (2008)

Я на минуту оторвала глаза от письма. Неужели я когда-то так считала? Насколько иллюзорным и обманчивым является сексуальное влечение! Что стало причиной, что обезоружило меня, что разрушило стену недоверия? Алекс был первым мужчиной в моей жизни, который точно знал, чего хочет, контролировал себя и внушал уверенность в том, что может контролировать других. Это качество казалось мне достаточно редким в мужчинах. Отец даже не догадывался, что Фэй управляет им, словно марионеткой. Она внушала ему свои мысли, а отец затем искренне полагал, что принимает решения самостоятельно. Излишняя эмоциональность Алекса была единственной женской чертой его характера. Он умело скрывал свои слабости. Его самообладанию позавидовал бы любой. Я не понимала, почему, но считала самообладание Алекса крайне соблазнительным. Теперь, после долгих раздумий я осознала: меня привлекала возможность снять с себя ответственность и вручить бразды правления в чьи-то руки. Алекс дал мне возможность вновь почувствовать себя ребенком. Некоторое время я наслаждалась беззаботностью. Но затем, наигравшись вдоволь, вспомнила, что давно уже выросла и стала взрослой. Меня раздражала докучливая опека. Я попыталась сбросить заботливую руку, разжать объятия. И тогда я почувствовала, как мягкая кошачья лапа выпустила острые когти.

— Джордж, милый, учись вести себя за столом. Ты не должен использовать столовый нож как ложку. — Джордж вращал рукой, словно пропеллером. Он зачерпывал картофельное пюре лезвием ножа и отправлял его в рот. Прим придержала руку Джорджа. — Выпрями спину и держи нож правильно, не как карандаш. — Прим попыталась придать кисти Джорджа правильное положение. — Ты выглядишь очень голодным. Разве ты не обедал?

— Поел немножко, — ответил Джордж с набитым ртом. — Дед открыл банку свиного фарша, но мне не досталось. Все равно я не люблю свиной фарш. Фарш был черного цвета, с клочками шерсти. Кроме того, банка была вздутой. — Я заметила, как Прим плотно сжала губы. — Зато я стащил немного изюма из кладовки, — добавил Джордж, ощущая всеобщую симпатию.

— Красть нехорошо, — сказала Прим и вышла в кухню.

Джордж поймал мой взгляд и подмигнул мне. Он выглядел бравым, неунывающим. В голове шевельнулось воспоминание: я уже видела нечто подобное.

— А сейчас, — Прим поставила перед Джорджем глубокую миску с покрошенным ревенем с кремом, — возьми в руку вилку или вилку и ложку. Неприлично есть десерт одной только ложкой…

— Почему? — спросил Джордж. Несколько крошек вывалились у него изо рта.

— Потому что… Не знаю, почему. Так принято. Когда ты будешь учиться в Торчестере в школе, то не захочешь, чтобы учителя наказывали тебя за неумение вести себя за столом.

— Наплевать! — Джордж нахмурился. Капля крема скатилась с его подбородка.

— Тебе наплевать, пока ты не пошел в школу. Я не хочу, чтобы тебя наказывали. Прижимай ложку большим пальцем к косточке среднего…

— Но тогда я буду держать ее, как карандаш. Вы только что велели не держать ее таким образом.

Я оставила Прим сражаться с непокорным Джорджем, а сама вновь углубилась в чтение.

Конечно же, сексуальность — это бОльшая загадка, чем улыбка Сфинкса. Я не жалуюсь, но, кажется, на свете осталось так мало по-настоящему сексуальных мужчин. Если, не дай Бог, что-нибудь случится с Джайлсом (я гоню от себя саму мысль об этом), то я скорее останусь в одиночестве, чем заведу роман с кем-нибудь еще. Вокруг столько прекрасных женщин и столько уродливых мужчин, что наиболее разумным кажется стать лесбиянкой. Но когда вчера Уна ласкала мою грудь, я не испытывала ничего, кроме желания расхохотаться. Является ли гомосексуализм врожденным качеством или можно воспитать в себе страсть к особам своего пола?

Я не знала ответа на этот вопрос.