Секреты - Лесли Пирс (2006)

Стоя там и размышляя, как волнительно будет все это разворачивать, она увидела у коттеджа блеснувший огонек, словно кто-то сигналил зеркалом на солнце. Предположив, что это может быть отблеск от лобового стекла машины, она подумала, что, наверное, это Майлс привез какие-то вести от Майкла, поэтому быстрым шагом направилась к дому.

Из Красного Креста пришли новости, что пленных из его лагеря освободили в начале мая, но они не могли сказать, сколько времени ему потребуется, чтобы вернуться домой, потому что вся Европа была в смятении. Источники электроэнергии вышли из строя, телефонные линии были повреждены, и многие железнодорожные пути разрушены бомбами и танками. Проблемы усугубляли десятки тысяч беженцев, вывезенных людей и военнопленных.

Когда Адель подошла ближе к коттеджу и увидела, что это действительно машина Майлса, она ускорила шаг. Он стал ей еще ближе после смерти Роуз, потому что она могла искренне говорить с ним о ее чувствах к матери, зная, что он пережил ту же самую мощную смесь любви, гнева, удовольствия и недоверия. И несмотря на то что она не могла открыто заявить, что он ее отец, она знала об этом сама, и это придавало ей чувство надежности, которого у нее никогда не было раньше.

Адель ворвалась в дом.

— Майлс! — выпалила она, тяжело дыша и кидаясь к кушетке, где он сидел, чтобы обнять его. — Я увидела твою машину и всю дорогу бежала. Есть уже новости о Майкле?

Он обнял ее в ответ и ничего не сказал, но когда она взглянула ему в лицо, то увидела, что он улыбается от уха до уха.

— Я вся такая растрепанная, — сказала она, предположив, что его развеселил ее внешний вид, потому что ее волосы были спутаны, а шорты латались столько раз, что из них нельзя было сделать даже тряпку для мытья полов. — Я была на площадке для фургонов, снова смотрела на нее. Ты уже долго здесь сидишь?

— Минут двадцать, — сказал он, не переставая улыбаться.

Адель повернулась посмотреть на бабушку, расставлявшую чашки на столе, и тогда увидела его.

Майкл сидел на стуле в дальнем углу комнаты.

Адель охнула, закрыв рот рукой.

— Это невероятно! — воскликнула она. — Я даже не думала… — Она резко замолчала, оробев и почти испугавшись его вида.

Он был ужасно худой, кожа на его лице была покрыта шрамами и морщинами, и рядом с его стулом к стене была прислонена палка. Но он улыбался точно так же, как в тот день, когда они познакомились, его губы поднимались вверх в уголках, она никогда не могла устоять перед этой улыбкой, блеском белых зубов и перед этими глазами, синими, как небо.

— Майкл! О Боже мой, — пробормотала она, и у нее заколотилось сердце.

На короткое мгновение она не могла прийти в себя от шока. В последний раз она виделась с ним, когда нежно поцеловала его на прощанье на вокзале Чаринг-кросс после тех выходных в Лондоне. Она сохранила воспоминание о лихом молодом человеке в военной форме, с блестящими черными волосами и гладкой кожей, и шесть лет держала этот образ в памяти, спрятанный за слезами и сердечной болью. Но это был не тот Майкл, образ которого она хранила в своем сердце, это был худой незнакомец в гражданских фланелевых брюках, с коротко остриженными волосами и изуродованным шрамами лицом, и ей захотелось убежать и спрятаться.

— Ты никогда не думала, что снова увидишь меня? Или никогда не думала, что я могу так измениться? — подсказал он ей, вопросительно подняв одну бровь.

От звука его голоса у нее пропало желание бежать. Голос был тот же самый, глубокий и низкий и такой непохожий ни на акцент в голосах кокни, который она слышала каждый день в больнице, ни на здешний сассекский провинциальный акцент.

— Я не знаю, что собиралась сказать, — сказала она и подошла к нему ближе. — Я просто не могу найти слов, потому что это так неожиданно. Как хорошо, что ты вернулся. Жаль, что я не знала, что ты придешь, у меня такой вид…