Отель Вавилон - Имоджен Эдвардс-Джонс, Мистер X (2008)

— Нашел «еще одну подушку»? — поддразниваю его я.

— Не спрашивай, — досадливо и без капли веселья отвечает он. — Я попросил, чтобы прислал и двух женщин, обе должны были приехать полчаса назад. И обе опаздывают.

— Двух? — спрашиваю я. — Ну и аппетиты у нашего друга техасца.

— Не думаю, что он возьмет и ту, и другую, просто хочу предоставить ему возможность выбора.

— Какая предусмотрительность.

— Хорош язвить, — говорит Деннис.

— Я не язвлю, — отвечаю я.

— Все равно.

— Господи! — кричит Патрик, несясь к нам. Его и так бледное лицо сейчас белое как простыня. — Идемте со мной. По-моему, надо вызвать «скорую».

23.00–24.00

Патрик ведет меня в мужской туалет. В отделении, где установлены писсуары, похоже, произошло убийство. Кровь повсюду. На выложенном плиткой полу блестящие лужи; на стенах разводы и растекшиеся капли; по стенкам одного из писсуаров медленно ползут вниз здоровые сгустки. Посреди этого кошмара лежит молодой человек в полосатом костюме. Брюки спущены до лодыжек, два передних зуба выбиты.

Сначала нам с Патриком кажется, что человек мертв или по крайней мере почти умер, как вдруг по нечленораздельному мычанию мы понимаем: он еще жив. Вздыхаем с превеликим облегчением. Вот только можно ли пострадавшего двигать? В том, как он лежит перед нами с голым членом, есть что-то крайне унизительное, но я боюсь усугубить его страдания. Постоянно слышишь: не прикасайтесь к раненым!.. И все-таки хоть что-нибудь, по-моему, предпринять необходимо.

— Патрик, — говорю я. Мы оба смотрим на беднягу широко раскрытыми глазами. — Сбегай в хозяйственную службу, принеси одеяло. Хотя бы прикроем его.

— Да, точно, уже бегу, — заикаясь, отвечает Патрик, довольный, что получил какое-никакое указание.

— «Скорая» в пути, — вбегает в туалет Деннис. — О Боже! Не могу видеть кровь. Черт! — Машет перед своим лицом рукой. — А губы-то как посинели!

Смотрю на лицо парня. В самом деле. По-видимому, он отдал-таки Богу душу, поэтому губы и потемнели.

— Господи, — бормочу я, наклоняясь вперед. — Надо сделать ему искусственное дыхание.

— К черту, — говорит Деннис. — Я ухожу, а то все тут облюю. — На вид Деннис человек крепкий, но железными нервами, как видно, не наделен. — Подожду на улице «скорую», встречу и провожу их.

Опускаюсь на колени в кровавой луже и кладу руку на разбитый рот пострадавшего, стараясь вспомнить, чему полгода назад нас учили на обязательных курсах по оказанию первой помощи. Я сидел в заднем ряду и комкал бумажные листы, на которых делал записи. Обхватываю нос парня губами и вдуваю в ноздри воздух. Смотрю на его грудь — вроде бы поднимается. Опять выдыхаю ему в нос, размышляя, не следует ли понадавливать на сердце или сделать массаж. Еще один вдох. Пострадавший слабо кашляет. Губы уже не такие темные. Тут в двери вбегает команда «скорой» — люди в зеленых костюмах и черных ботинках. Один говорит нечто типа «уступите место».

Выхожу из туалета немного не в себе. Человек был на волосок от смерти. Понятия не имею, правильно ли я поступил или делал то, что совершенно бесполезно. В вестибюле собралась небольшая толпа. Трагедия — лучший способ привлечь внимание хмельных зевак.

— Так-так, — говорит Деннис, внезапно взяв под контроль собственные чувства. — Не толпитесь здесь, смотреть не на что.

Вскоре люди из «скорой» выносят накрытого красным одеялом пострадавшего. Теперь он как будто в сознании, бормочет какой-то бред.

— Как он? — спрашиваю я у одного из медиков.

— Жить будет, — отвечает с улыбкой человека, через руки которого прошел не один подобный пациент. — Поскользнулся, когда мочился. Сильно ударился, лишился двух зубов.

— А, понятно, — говорю я.

— Ему крупно повезло, что вы вовремя подоспели, — произносит медик. — Сделали «рот в рот»?

— Гм, вдохнул в него пару раз воздух.