Они целовались и ласкали друг друга. И он говорил ей ужасно неприличные вещи, а она отвечала тем же. И, как ни странно, они доставляли друг другу наслаждение даже без настоящего секса. При этом они почти одновременно достигли разрядки, это было чертовски эротично.

Когда же сладостные судороги стихли, Лейси была слаба как тряпичная кукла, и Бо, поглядывая на нее, лукаво улыбался.

Спустя несколько минут она уже стояла рядом с кроватью и собирала разбросанную по полу одежду, давая Бо возможность наслаждаться созерцанием ее обнаженного тела в самых разных ракурсах. Он собирался встать, чтобы поцеловать ее на прощание, но она, быстро шагнув к двери, с улыбкой сказала:

– Спокойной ночи. Увидимся завтра.

– Только завтра?

– Угу.

– Что ж, думаю, я это переживу, – проговорил Бо и вдруг подмигнул ей.

Закрыв за собой дверь, Лейси невольно улыбнулась. Так что Бо теперь оставалось только одно – посмотреть перед сном свой «тайный» сериал – он нашел его лет десять назад на одном из кабельных каналов, которые показывали старые телесериалы. Час спустя он уснул, и снились ему ухающие совы, обнаженная Лейси, Лейси, смеющаяся у плиты, и почему-то еще серфинг с участием Генри и таинственного незнакомца по имени Тимоти Бреннер.

Глава 21

Лейси была «маячной подружкой» Бо уже пять дней, и ее неуемная энергия, до этого бившая через край, исчезла – на смену пришла мечтательность, не мешавшая ей, однако, отлично управляться с тремя малышами и Дики. И ее больше не раздражали фантазии старика; она посмеивалась над ними и даже не стала сердиться из-за одной из них, в результате которой ей пришлось отправить Шину к Майку. Дики заявил, что тому нужна Шина для эпизодической роли адвоката. Лейси же очень привлекала возможность увидеть мать в наряде современной деловой женщины, поэтому она не стала возражать. И она вполне спокойно отнеслась к тому, что Боб засунул в нос цент, – только проследила, чтобы мальчик выдул его, вот и все. А когда Генри и Кэррол никак не могли решить задачки по математике, она устроила урок сложения и вычитания с использованием виноградин и печенья, и дети моментально справились с заданиями.

– Доброе утро, – сказал ей Бо этим утром. Но имел в виду гораздо большее. «Ты горячая. Страстная. Я хочу тебя. Давай сделаем это снова. И как можно скорее», – казалось, именно это он хотел ей сказать.

Лейси залилась краской и пробормотала:

– Доброе утро. – Она едва могла двигаться. И ей то и дело вспоминались те восхитительные вещи, которые он с ней проделывал накануне, особенно… «Нет, об этом лучше не думать», – сказала она себе, внезапно ощутив, что ноги ее стали ватные.

Она на всякий случай уселась за стол, и в этот момент спустился Генри.

– Ма, можно я сегодня возьму с собой бейсбольную перчатку Тимоти? – спросил мальчик.

На днях они уже заглянули в старый сундук и посмотрели рисунки Тимоти. А еще там были фотографии Тимоти и его родителей перед маяком; на них он был примерно такого же возраста, как Генри. Вероятно, этот сундук стал своеобразным хранилищем воспоминаний.

– Не знаю, – засомневалась Лейси. – Ведь она старая, лежала в том сундуке… Возможно, хозяин маяка не желает, чтобы мы трогали вещи Тимоти.

– Жаль… – вздохнул Генри. Но он был голоден и сразу переключился на завтрак.

Покончив с едой, мальчик побежал наверх, чтобы почистить зубы.

– У тебя все в порядке на съемках? – спросила Лейси, повернувшись к Бо.

Возможно, он уже забыл о прошедшей ночи. Но она, Лейси, была хорошей девочкой – между ними и на сей раз не было секса. И все же она помнила каждую минуту, проведенную с ним, и ей очень хотелось повторения. Господи, спаси ее душу грешную!

Шина и Уолт еще не уехали. И они постоянно донимали Лейси шумными разговорами о ее предполагаемом романе с Бо – мол, разве не может она позволить себе небольшую разрядку?