Шедевр - Миранда Гловер (2006)

Глаза Гая сияли от удовольствия. От него приятно пахло югом и терпким лимонным одеколоном. Я знала, что не должна этого делать, но мне требовалась его помощь, и, кроме того, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. В его обращении было что-то отеческое, и он давал мне то, чего, как я поняла, долгие годы мне не хватало, — тех отношений, которые в юности я пыталась сублимировать, выбирая любовников старше себя, вроде Джеффа Ричардса. Но, стараясь не повторять этой ошибки с Гаем, я сейчас увидела, насколько незаменимым он может оказаться в качестве друга. Гай развеял мое беспокойство по поводу возможного внимания прессы к нам и охотно принял мое приглашение. Может, я просто использую его? Для меня обручальное кольцо на его пальце делало любые отношения, кроме дружеских, невозможными. Мне нравилось общаться с ним, к тому же я ощущала необходимость в дружеской поддержке. Я была удивлена тому, насколько я обрадовалась встрече с ним. Я знала, что единственный способ успешно осуществить проект — это отодвинуть Эйдана и связанные с ним проблемы на задний план. Гай был не только прекрасным спутником, но и помогал мне в моей работе. Когда я увидела, как он непривычно медленно шагает по мосту Ватерлоо, мое настроение сразу поднялось.

Ужин состоялся в ресторане, расположенном на верхнем этаже галереи Тейт Модерн. Были приглашены художники со всего мира, принимавшие участие в общем проекте. Когда наша машина проезжала вдоль неспокойной Темзы, мимо «колеса обозрения», обороты которого были почти незаметны для глаза, Гай спросил, как продвигается работа над проектом.

— Пять серий уже готово, осталось две.

— И кто следующий в списке?

— Изабелла д’Эсте.

— А, первая леди эпохи Возрождения! Ты разделишь ее славу. Потребуется еще одна поездка в Париж?

Я знала, что в Лувре висят два изображения Изабеллы.

— Боюсь, что выбранный мною портрет находится в Вене, — ответила я.

— А, Тициан. Естественно, ведь он довольно лестно изобразил молодую Изабеллу, — сказал Гай. — Но готов поспорить, что картина Леонардо, хоть это и набросок, полнее раскрывает ее образ.

— Тебе не нужно расхваливать картины, чтобы заставить меня снова приехать в Париж, — поддразнила я. — На следующей неделе у нас с Петрой примерка. И я схожу посмотреть на произведение да Винчи. Обещаю.

Гай заговорщицки покачал головой.

— Если ты хочешь увидеть настоящую картину, Эстер, тебе снова понадоблюсь я. Рисунок да Винчи не является частью экспозиции. Ему вреден свет. Я договорюсь о частном показе.

— Ценю твою заботу, — засмеялась я.

— Все дороги, включая дороги к картинам да Винчи, ведут в Париж, — со значением ответил Гай.

Я взяла Гая под руку, и мы спокойно прошли мимо толпы фотографов к широкому, в форме арки, входу в музей. Я заставила себя улыбнуться в объектив и немного попозировала с Гаем перед фотографами. Они сопровождали нас до лифта. В ресторане обстановка была неспокойной: приглашенные толпились вокруг крепких коктейлей, вполголоса обсуждая своих партнеров и поглядывая на находившуюся по ту сторону Темзы церковь святого Пауля, чье освещение выделялось на фоне вечернего города. Гости еще не успели перезнакомиться. Мы намеренно пришли позже, и остальные явно предвкушали наше появление. Все переглянулись, разговоры смолкли. Даже организатор выставки подняла руку, приветствуя нас и, извинившись перед каким-то шумным испанским художником, подошла поздороваться с нами.

— Я так рада, что вы смогли прийти!

Джейн Смитсон знаменитый искусствовед, она преподает в Королевском колледже искусств и организовывает всемирные выставки. Она ослепительно улыбалась Гаю.

— Как приятно видеть вас здесь, — сказала она. — Последний раз мы встречались на открытии Дворца Токио.