Привет, любимая - Елена Квашнина (2014)

Я села и уставилась на нее. Опять, что ли начнем выяснять отношения?

- Ну, с какого дурика ты чудишь? - устало проговорила тетка. - Я ить не дура. Я вот в будке-то постояла, так все и поняла.

- Да не все ты поняла, теть Нин. Не могла ты все понять.

- Пусть не все, а тоже не слепая. Ты плюнь на него-то. Плюнь. Мало ли парней вокруг?

Я молчала. Как ей объяснить то, что не могу объяснить самой себе?

- Вон Рыженький, - опять завелась тетка. - Как его? Мишка, что ли? Ну, Соколихи внук. Так котору неделю возле нашей калитки отирается. А что? Он парень видный. По нем у нас много девок сохнет. И бабы. Молодые которые. А на этого своего плюнь!

- Да на кого? - я сделала вид, что не понимаю.

- На Олега своего! Тьфу! Цыган он и есть цыган бессовестный.

- Ты за что на него взъелась-то?

- А так... - разозлилась тетка. - И ненашенские они. Пришлые.

- Как пришлые? - уже по-настоящему не поняла я.

- А вот так, - пояснила она. - Бабка их, Люба, - беженка. К нам ее во время войны определили. На постой к Калмыкову Витаське. Она у них после войны полдома купила. Работала на номерном заводе. Отсюда в город моталась. Муж у нее в сорок третьем погиб, у Любы... А Мишка наш, коренной. Сама знаешь, Кузнецовых здесь полдеревни.

Ничего себе, аргументики. И чего это она так за Мишку переживает? Не родня, вроде. Я встала и прошлась по комнате. Остановилась возле ходиков, поправила шишку-маятник.

- Да Рыжий твой тоже мне веселую жизнь устроил.

Я не ждала от тети Нины такой реакции. Она расширила глаза и медленно прикрыла рот рукой. Меня зло разобрало. Хорошо же она обо мне думает.

- Не таращься на меня так. Ну, чего уставилась? Все у меня в порядке. Не вру. Никого к себе не подпускала. Я - о другом.

Тетя Нина с шумом перевела дыхание. Ишь ты, как испугалась. А если бы мы с Рыжим... того? С ума бы сошла?

- Ну, как знаешь, - загрустила она. - Тебе виднее... Езжай, конечно. Только я к тебе, Александра, вроде уже и попривыкла. Скучно одной-то будет.

- Ой, разнюнилась, - мне не хотелось признаваться, что и я к ней привязалась. - Ты лучше к нам приезжай.

- А что? - оживилась тетя Нина. - И приеду. Не прогонишь тетку? Чай, родная.

- Будет тебе сопли распускать. Давай-ка напоследок в картишки перекинемся.

И мы до ночи резались с ней в подкидного дурака.

В половине одиннадцатого в дверь на терраске кто-то постучал.

- Слышь, Александра, выдь, посмотри, кого там черти в такую поздноту носят?

Я вышла на терраску, зажгла свет и открыла дверь. Вот это сюрприз. На ступеньках собственной персоной стояла Светик. Как же это она пришла, и корона с головы не упала?

- Поговорить надо, - сказала она высокомерно.

- И о чем? - холоднее интонации у меня никогда не выходило.

- О том, что вчера было.

- Зачем?

- Ну как, зачем? - она опешила и непроизвольно отступила на одну ступеньку вниз, ища рукой перила, которых изначально не имелось. - Может, мы во всем разберемся, и я опять с тобой подружусь?

- Это, дорогая, не детский сад: раздружусь, подружусь. Раньше надо было разбираться. А на счет дружбы... Ты бы хоть для приличия поинтересовалась, хочу ли я с тобой теперь дело иметь?

И захлопнула дверь перед ее носом. Тетя Нина, разумеется, все слышала. Она не могла пропустить такое удовольствие. Всегда была против Светки. Вот и встала за моей спиной, подойдя тихонько, чтобы я не слышала.

- Молодец, Алька. Давно бы так.

Мы сели доигрывать партию. А через час опять кто-то постучал. И чего неймется? Как ее мать только выпустила? Она у Светки строгая.