Все ради любви - Элис Петерсон (2015)

– Это срочно. Пожалуйста.

– Ничем не могу помочь.

Я кидаю мобильник на стол. В душе бушует гнев. Мы с Дэном не провстречались достаточно долго, чтобы я успела познакомиться с его друзьями или родителями. Он словно стер свое прошлое, сменил номер мобильного, адрес, сочинил себе новую жизнь.

Сквозь стекло в двери я вижу, как Айла берет кусочек пазла, пробует на зуб, а потом со смешком кидает через всю комнату.

Я делаю еще глоток вина и набираю номер бабушки с дедушкой. Трубку после первого же зуммера снимает бабуля:

– Какие новости?

Мое молчание более чем красноречиво.

– О, Дженьюэри, – протягивает задумчиво бабуля. И от одного звука ее голоса я начинаю плакать.

– У меня ничего не получится, бабулечка. Мне страшно, – говорю я. И рассказываю, как снова попыталась связаться с Дэном, что я в отчаянии.

– Приезжайте к нам, – умоляет бабуля.

Закончив разговор, я очень долго сижу за кухонным столом, уставившись в никуда, как вдруг чувствую прикосновение.

– Мамочка? – Айла смотрит на меня и широко-широко улыбается, как бы говоря, что все будет хорошо. Я беру ее на руки и качаю.

– У тебя есть я, а у меня есть ты, Айла, и все будет хорошо, – говорю я и чувствую, как сердце обливается кровью.

3

Весна 2014 года

Я в коктейль-баре королевской «Over-Seas League» в центре Лондона, заказываю бокал шампанского – вечеринка по случаю выхода Джереми на пенсию начнется… Я смотрю на часы… примерно через полчаса. Джереми – член Лиги, поэтому провести вечеринку именно здесь показалось мне наилучшим вариантом. Тут старомодный интерьер: роскошные красные и золотые ковры, люстры, белые льняные скатерти на столах. Просторные залы, которые можно арендовать для проведения конференций и всяких мероприятий. Мы с Надин пришли сильно заранее, чтобы помочь все подготовить. Арендовали большой зал на верхнем этаже здания, вместимостью сто пятьдесят человек. Надин сейчас там, приводит все в порядок.

– Расслабься, Джен, – сказала она. – Закажи себе шампанского и жди Джереми.

Почти все сотрудники «Шервудс» собирались прийти. Некоторые даже проделали огромный путь из офиса в Гексаме, Нортумберленд. Джереми все любили; клиентам нравилось с ним работать, потому что у него ко всем было человечное отношение.

Уход Джереми на пенсию вызвал бурю эмоций. Надин работала в «Шервудс» шестнадцать лет и относилась к своему начальнику, как к любимому дядюшке. А мне, хотя я проработала там всего три года, Джереми и вовсе отца заменил. Конечно, у него есть пара раздражающих привычек, особенно любовь к французским выражениям. Но помимо моего дедули он один из самых добрых людей, которых я знаю, и настоящий джентльмен. Вспоминая свое провальное собеседование, я до сих пор удивляюсь, как он вообще после моей «оскароносной» истерики доверил мне эту должность. Любой бы на его месте указал мне на дверь. И уж точно не стал бы предлагать носовой платок, выслушивать о диагнозе Айлы и отсутствии в нашей с ней жизни Дэна. Помню, Джереми спросил, ходит ли Айла в специальную школу, а я призналась, что в обычную, потому что ей необходимо учиться жить в социуме. Призналась, что Айле повезло – внешне ее проблемы со здоровьем незаметны, но все всё равно на нее пялились из-за худых ног и неровной походки.

Поработав с Джереми пару месяцев, я осмелела настолько, что спросила его, чем он руководствовался, когда взял меня на работу.

– Я чувствовал, что тебе нужно что-то новое в жизни, – ответил он, – и к тому же все, кто любит собак…

За те три года, что я проработала в компании, Спад стал ее талисманом. Он даже на сайте, сидит во главе стола в конференц-зале.

У меня больше никогда не будет такого прекрасного начальника, как Джереми. Он один на миллион. Когда умерла моя бабулечка, слава Богу, во сне, без мучений, он обнял меня и не отпускал, пока я не перестала плакать.