После грозы - Сюзан Руа (2016)

– Я знаю. Может, позже у меня это получится… А пока я не собираюсь притворяться, что Алекса никогда не было! С тех пор как Бренда с Карлом уехали, я никак не могу привыкнуть к переменам…

– Что ты подразумеваешь под переменами? Что раньше тебе можно было пить кофе, а теперь – нет? Это несерьезно.

– Ты не понимаешь… Теперь, когда я переехала на новую квартиру и Алекса нет рядом, мне приходится перестраивать жизнь по-новому. Привыкать делать покупки по утрам, устраивать уборку в ванной по вторникам или по пятницам – что-то в этом роде. Мне нужно готовиться, потому что, когда у тебя маленький ребенок, все приходится делать по расписанию…

Жан медлит с ответом, и из машины тоже не спешит выходить. Можно подумать, он не хочет, чтобы я уезжала, потому что нам нужно обсудить еще слишком многое.

– А Джудит ты уже сказала? Ну, о ребенке?

– Нет. Скажу на следующей неделе, перед УЗИ. Все равно придется просить, чтобы в этот день меня кто-нибудь подменил.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Я смотрю на Жана с удивлением: зачем ему идти со мной на УЗИ? Перехватив мой вопросительный взгляд, он поясняет:

– А почему бы и нет? Или тебе хочется пойти одной?

– Конечно, нет… Но Бренда или Карл обязательно приедут.

Честно говоря, Карл не упоминал об этом с того дня, когда сделал мне предложение, а у меня не хватило смелости потребовать, чтобы он несколько часов просидел в самолете только для того, чтобы сходить со мной в больницу. Сомневаюсь, что он захочет отрываться от работы и страдать из-за смены часовых поясов, ради того чтобы увидеть нечто непонятное на черно-белом экране ультразвукового прибора… И вообще, почему кто-то обязательно должен меня сопровождать? Я и сама справлюсь! Разве не такую цель я себе поставила – научиться жить одной?

– Так скажи им, что я пойду с тобой. Шарлотта, я с удовольствием составлю тебе компанию.

– Жан, это просто УЗИ! Мне дадут послушать, как бьется сердце малыша, скажут, что можно есть и чего нельзя, запретят пить кофе, возьмут с меня слово, что я буду как следует о себе заботиться, – словом, все, как пишут в книжке, которую мне купила Бренда…

Жан отстегивает ремень безопасности. Мне вдруг кажется, что он собирается выскочить из машины и послать меня ко всем чертям, настолько жестко это прозвучало, но Жан наклоняется ко мне и спрашивает:

– Почему ты не хочешь, чтобы я с тобой пошел? Ты ничего не должна этому парню, Карлу. И я уверен, Алекс предпочел бы, чтобы с тобой был я, а не его брат.

– Если Алекс чего-то хотел, он мог бы не умирать! Жан, ты сегодня какой-то странный… Что на тебя нашло?

– Я хочу тебе помочь. Что в этом странного?

– Ты не обязан, я и сама справлюсь…

– Я и не говорю, что обязан. Хочется подставить тебе плечо.

Он делает ударение на слове «хочется», и это меня смущает. Я смотрю на часы: почти два ночи. Я предпочла бы, чтобы Жан не произносил последнюю фразу. Лучше сказал бы, что устал, что слишком много выпил и разумнее поговорить об этом завтра, на свежую голову. Я кладу руки на руль со словами:

– Уже очень поздно, тебе пора.

– Ты ничего не хочешь слушать, да, Шарлотта?

– Да.

– Но ты же не собираешься… всю жизнь носить траур?

– Ты забыл, что Алекс умер всего лишь два месяца назад и что мы с ним хотели пожениться? И что я беременна? Что ты себе вообразил? Что займешь его место?

– Шарлотта, успокойся! Я хочу тебе помочь, и все! И совсем необязательно, чтобы эти англичане приезжали сюда по малейшему поводу. Наверняка они действуют из лучших побуждений, но позволь тебе напомнить, что я был лучшим другом Алекса! И мне тоже есть что предложить: мы могли бы снять квартиру на двоих, делить все расходы, и тогда тебе было бы на кого положиться, когда с ребенком будет особенно много хлопот…

Я молчу, и после недолгой паузы Жан начинает оправдываться:

– Заметь, я не сказал, что мы с тобой будем спать в одной комнате!