После грозы - Сюзан Руа (2016)

Я обнимаю его покрепче. Мне совсем не хочется пререкаться, особенно после такой прекрасной ночи. Я целую Карла, кончиками пальцев ласкаю его лицо.

– Ты доказываешь мне это каждый день! Если увеличить дозу, мое сердце попросту лопнет!

Его поцелуй нежен и многообещающ. Когда Карл на цыпочках выходит из моей спальни, я падаю на постель и, счастливая, засыпаю.

Глава 16

Эвансы

Мы приезжаем к родственникам Карла и Бренды часа в четыре пополудни. На дорогу ушло больше часа, и я надеялась, что смогу подремать, чтобы выглядеть свежее. Со сном ничего не вышло – слишком сильно я нервничаю. А при виде огромного дома за массивной кованой оградой меня охватывает настоящая паника. Перед особняком и вдоль по улице – несколько машин, так что приехали мы явно не первыми.

Мне становится чуть легче, когда Карл берет меня за руку. Я сжимаю его пальцы и жду, пока моя нервозность понемногу пройдет. Дверь открывает женщина лет шестидесяти в красном платье с белым кружевным воротничком и убранными в шиньон седыми волосами. Они с Брендой с самым радушным видом обнимаются. Карл следует примеру матери, после чего снова кладет руку мне на талию.

– Это моя жена Шарлотта!

– Жена? Надо же! А мне говорили, что ты недавно обручился. Почему твоя мать ничего мне не сказала?

Хозяйка дома шутливо укоряет Карла, называет его «скрытным мальчишкой», сетует, что так и не побывала на нашей свадьбе. Меня она обнимает, целует в щеку, желает счастья в браке.

– Тебе давно пора было жениться, Карлтон! Сколько тебе? Тридцать?

– Двадцать восемь.

– Вот-вот! Самое время!

Она ерошит ему волосы как маленькому и наконец приглашает нас в дом. Повысив голос, объявляет о нашем приезде и повторяет бессчетное количество раз: «Карлтон женился! И привез супругу с собой!»

Все выходят на нас посмотреть, и я вдруг чувствую себя ярмарочным уродцем. Между тем на нас обрушиваются тонны поздравлений и добрых пожеланий. Карл, пользуясь случаем, представляет меня и говорит, что мы женаты и что я жду ребенка. Важный момент: я ни разу не слышала, чтобы он сказал, что это – его ребенок…

Слышны возгласы радостного изумления, нас начинают расспрашивать, но я быстро теряю нить разговора. На некоторое время мы остаемся в прихожей, потом, не без труда, пробираемся в переполненную гостиную. Взрослые беседуют стоя или сидя за столом, с бокалами и без; из кухни доносятся веселые голоса тех, кто занят приготовлением ужина; подростки в уголке играют в карты; дети носятся из комнаты в комнату.

Совсем как в фильмах… Мне еще не приходилось бывать в такой обстановке, так что я не знаю, куда себя девать и что делать. Даже несмотря на то, что Карл постоянно рядом и я цепляюсь за него, как за спасательный круг, я невольно думаю об Алексе. Ведь это с ним я должна была все это переживать. Это он хотел познакомить меня с семьей…

Мы с Карлом перемещаемся от кружка к кружку, и он рассказывает вымышленную историю нашего знакомства: как он приехал в Монреаль на конференцию, заблудился и спросил у меня дорогу. Карл подмигивает мне и сообщает, что для него это была любовь с первого взгляда. Я улыбаюсь, киваю, что бы он ни говорил; эта игра на публику, признаться, дается мне с трудом.

– Тебе не приходило в голову встретиться с Алексом? – спрашивает у Карла двоюродный брат. – Он ведь жил в Монреале?

– Я звонил ему несколько раз, но… Алекс не захотел со мной разговаривать.

– Печально…

Когда речь заходит об Алексе, по комнате пробегает холодок. Несколько секунд никто не решается заговорить, и я ловлю себя на мысли, что предпочла бы, чтобы кто-нибудь предложил другую тему. Мои мольбы были услышаны, потому что следующая реплика, произнесенная с сильным французским акцентом, обращена уже ко мне:

– Вы и сейчас живете в Монреале?

– Да, живу.