Любовь и прочие неприятности - Киран Крамер (2017)

– Я с радостью принимаю все, что досталось мне от тебя. Я тебя люблю. Никто и не утверждает, что жизнь – это путь, усыпанный лепестками роз. Порой, чтобы чего-то добиться, нужно усердно работать. Мы можем бороться с этим вместе, если хочешь.

Бекки Ли посмотрела на него глазами, полными слез, и нежно улыбнулась:

– Ты хороший мальчик… Ой прости! Хороший мужчина.

Для Буна эти слова значили так много! Он встал и, заключив мать в объятия, сказал:

– Не стоит так переживать из-за каких-то проблем с чтением.

Бекки Ли с минуту не отпускала сына, наслаждаясь мгновениями настоящей нежности и тепла между ними. Потом Бун, справившись с эмоциями и прочистив горло, сказал:

– Как я уже говорил, заходить в дом мы не будем. Предлагаю всем отправиться в дом к Роджерсам. Там сейчас почти весь город. Люди приехали, чтобы поддержать Сисси. Вы наверняка слышали, что случилось с библиотекой, а может, и видели пожар, когда уезжали со стадиона.

– Видели, – кивнул Фрэнк. – Да и слухи разносятся быстрее ветра.

– Какая трагедия! – покачала головой Бекки Ли.

– Ну так что, едем? Для меня это очень важно.

Родители с минуту колебались. Первым принял решение Фрэнк:

– Конечно.

– Поехали, – поддержала мужа и Бекки Ли.

– Сейчас вернусь.

Бун зашел в дом забрать букет – в последнее время у него в вазе всегда стояли цветы, как напоминание о Сисси, – промокнул стебли салфеткой.

Все уселись в его скучный внедорожник.

Подъезжая к пункту назначения, Бун поймал в зеркале взгляд матери.

– Вы действительно так ненавидите Роджерсов, как об этом любит говорить Джанель?

– Нет, – рассмеялась Бекки Ли.

– Это же смешно! – презрительно фыркнул Фрэнк.

– Дело в том, – Бун миновал последний поворот к дому Сисси, – что вы жертвуете средства всем предприятиям Кетл-Ноба, за исключением театра и библиотеки, то есть тех, которыми заведуют Роджерсы. И все это связывают с нашей вековой враждой.

– Это не так. Деньги театру мы перечисляем, но анонимно, – сказал отец. – Мы даже числимся в списке Золотых покровителей.

– Ого! – изумился Бун. – Это же здорово! А Нана знает?

– Сомневаюсь, – пожал плечами Фрэнк. – Наш бухгалтер оплату проводит так, что концов не найдешь.

– Но зачем это скрывать? – Буна заинтриговало признание отца.

– Это не имеет никакого отношения к Роджерсам, – вздохнула Бекки Ли. – Просто с нас глаз не спускает администрация районного театра Ашвилла. Мы им тоже перечисляем некоторые суммы, но значительно больше жертвуем нашему театру.

– А почему вы сами не ходите в театр?

Каждый раз, сколько Бун себя помнил, родители отказывались сходить с ним, как бы ни просил.

Отец потрепал сына за ухо.

– Я не выношу звук в нашем театре: там давно пора заменить акустику.

– К тому же зимой там жутко холодно, а летом дышать нечем, – добавила Бекки Ли. – Да и места мало. Театру нужно новое здание.

– Да? – широко улыбнулся Бун. – И что, можно найти спонсоров?

Фрэнк пожал плечами и послал сыну загадочную улыбку.

– Думаю, можно попробовать.

– Я тоже так думаю, – поддразнил его Бун. – И наплевать, что там подумают деятели из районного театра. Культурной отрасли Кетл-Ноба нужны активные спонсоры. Вероятно, такой способ действия поможет переманить к нам крупные компании, например ту немецкую фирму. Они ведь до сих пор не определились, где строить завод.

– Ты по-прежнему мыслишь как мэр, – улыбнулась, явно довольная, Бекки Ли.

– Ну а как насчет библиотеки?

Бун знал, что использует запрещенный прием, ну и что с того? Они не смогут уйти от разговора, пока сидят в машине, да и воспоминания о Ричарде настроили их на откровенную беседу. Ведь что ни говори, но они семья, они любят друг друга, а значит, должны быть друг с другом честны.

Как раз этого – откровенности – им и не доставало все эти годы.

Отец тяжело вздохнул.