Касание - Галина Шергова (2000)

В медленном, ползущем в поднебесье лифте я думала о странности своих воспоминаний на бульваре. Собственно, это не были воспоминания. Просто поминание факта. Как поразительно меняется наполнение слов от того, что владеет тобой в тот или иной период жизни! Одной приставкой «вос» любовь способна оживить прошлое во всех чувственных подробностях, сделав его почти настоящим. Вос-кре-сить. Вос-создать. Вос-полнить. А когда любовь ушла, все только просто-напросто помнишь или не помнишь, пытаешься создать, наполнить смыслом. И всегда бесполезно, уже не выходит.

— Господи, с вас же течет! — всплеснула руками Троицкая. — Заходите скорей. И быстро — в ванную. Там мой халат.

Обсушенная и обласканная, я была усажена в кресло перед журнальным столиком, на котором уже стояли чашки с чаем, печенье, какие-то сопровождающие предметы.

Что-то изменилось в комнате Ксении Александровны. Сначала я не разобрала — что. И вдруг поняла: со стены пропала ее знаменитая карта с маршрутами редакционных путешествий и автографами друзей. Красочный плакат, изображающий античный театр Иродоса Аттикоса с призывом «Посетите Грецию» тоже пропал.

— Где же знаменитая карта? — не могла не поинтересоваться я. — Где маршруты скитаний? Где автографы знаменитостей?

Она сказала грустно и просто:

— Нет карты. Нет маршрутов. Нет автографов. Ничего больше нет.

Расспрашивать я не рискнула, да она и не дала:

— Ну, что в мире телевидения? Чем заняты? К старому замыслу не вернулись? А что с Приваловым? Он ведь тогда ушел из программы?

Я ответила, как она:

— Нет старого. Нет замысла. Нет Привалова.

— Ну, так уж ничего нет?

— Отчего же, есть. Есть новые программы, есть Ромка Визбор. Есть Дима Раздорский, за которым я, в некотором роде, замужем.

— В том же роде, что и за бывшим ныне Приваловым?

— Нет, в ином, государственно освященном. Впрочем, и Привалов, оказывается, существует на белом свете.

И я рассказала ей о встрече под дождем.

— И что — совершенно чужой, как и не был? — спросила она.

— Именно, как и не был. Он мне безразличнее, чем незнакомый прохожий.

— Неужели так бывает?

— Бывает. И только так. У женщины. Пока она любит, по ней можно ходить ногами. Я ведь не верю, что существуют гордые красавицы, которых никогда не бросали, ни разу не обидели, не унизили. Со всеми бывает, только одни молчат надменно, а другие — все наружу. Но это — пока женщина любит. А если разлюбила…

— Тут уж как у Бунина: «Разлюбила, и стал ей чужой?..»

— И к рецидиву отношений женщины способны только в том случае, если чувства до конца не выветрились.

— А мужчина? — Троицкая как-то болезненно насторожилась.

— Мужчина почти всегда способен на рецидив, даже если разлюбил когда-то.

Троицкая наклонилась и погладила меня по колену:

— А вы ведь и правда знаток и теоретик любовных передряг. Недаром я когда-то вам предложила сыграть в интервью «Любовь и женщина». Помните?

Я вспомнила. Еще во времена правления Василия мы с Ксенией Александровной говорили о наших с ним отношениях, о том, что женщина — вневременное понятие в области чувствований. Она тогда засмеялась:

— Слушайте, Тала, такие суждения достойны фиксации. Давайте я возьму у вас интервью. Никогда не брала интервью о любви.

Сейчас она отыскала в шкафчике для кассет пленку и зарядила в магнитофон. Я услышала наши голоса двухлетней давности.

Вопрос: С вами мне хотелось бы иметь чисто женский разговор. Поэтому, как призывал Пушкин, «поговорим о странностях любви». Василий Привалов избрал вас для своего будущего фильма, называя «типично современной женщиной». Считаете ли вы, что сами особенности XX века предопределяют смену привязанностей, их нестойкость?