Сбежавшая невеста - Хэстер Броун (2016)

– Я учту, – мрачно сказал он и первым нырнул на заднее сиденье «рендж ровера». После секундной паузы я последовала за ним.

Мы направились от Беркли-сквер по освещенной дороге для экипажей Гайд-парка на другую его сторону, к огням Кенсингтона, а затем машина остановилась на площади возле белых таунхаусов, окруженных огороженным садом с высокими деревьями, голые ветки которых изгибались над идеально подстриженной живой изгородью, скрывавшей сады от взглядов с улицы.

Лео выпрыгнул из машины, обошел ее, чтобы поговорить с шофером, а затем открыл для меня дверцу.

– Что мы здесь делаем? – спросила я. – Это здесь ты живешь?

– Да, поблизости.

«Вот черт», – подумала я. Даже квартиры в этом районе стоили миллионы, не говоря уже о домах. У нас с Тедом редко бывали клиенты из этой части города, потому что те, кто мог позволить себе здесь дом, могли позволить и постоянного садовника, а также няню, повара, шофера и личного ассистента.

Лео подошел к закрытым воротам и сунул руку в карман. Оттуда появился старомодный ключ на кольце, которым он отпер замок и распахнул для меня калитку.

Остатки моей паранойи тут же выдуло дичайшим любопытством: мне всегда хотелось сунуть нос в подобный частный сад. Их очень редко открывали прохожим, даже в Дни открытых садов Лондона, и я не знала, что смотрители делают с кустарниками, и живая изгородь всегда оказывалась настолько густой, что с улицы ничего не разглядишь. Даже если сунуть голову в эти кусты (кхе-кхе).

Эти сады были эксклюзивным глотком чистого лондонского воздуха, практически недоступным, – даже владение одним из фантастически дорогих домов, расположенных вокруг, не гарантировало права в них войти. Существовали целые комитеты для пропуска, контракты на получение допуска, ежегодные платы за посещение.

У знакомой Джо был знакомый, живущий рядом с одним из теннисных кортов в центре этих садов, и попасть туда было не проще, чем поиграть на Центральном корте Уимблдона.

Я шагнула в личный сад Лео, и мой взгляд заметался, пытаясь охватить все и сразу. Сад был среднего размера, идеально ухоженный, с парковыми скамьями и кольцами для крокета, всеми признаками того, что владельцу действительно нравится проводить здесь время. Спланирован сад был очень формально, строгими квадратами, как торт «Баттенберг»; между тематическими клумбами располагались секции низкой зеленой изгороди, испускавшие в зимний воздух тяжелый живой аромат. Переделанные под электричество викторианские газовые фонари заливали клумбы теплым желтым светом, согревая уже пробившиеся подснежники, посаженные не кучно, как привыкла я, а элегантными завитками на манер кружевных бумажных снежинок.

– Ух ты! – выдохнула я, совершенно завороженная.

– Я думал поесть в летнем домике, – сказал Лео, указывая на деревянную беседку в центре, с белыми ставнями и зубчатыми фестонами крыши. – Ты не против? Я знаю, что погода не летняя, но там есть обогреватели. И пледы.

– Я совершенно не против, – сказала я, едва ли не бегом направляясь к беседке, чтобы взглянуть, что же там внутри.

Лео последовал за мной и защелкал выключателями. Электрический свет испортил эффект таинственного сада, но Лео тут же его выключил и начал открывать буфеты, ориентируясь в свете луны.

– Здесь должны быть свечи… Ты не против пока что взглянуть на сад? – спросил он, жестом заставляя меня выйти.

Шагать по гравию на шпильках было непросто, но я не хотела снимать туфли. К счастью, третий бокал вина слегка притупил жжение в мозолях. Я прошла по одной из дорожек к каменному фонтану и сделала вид, что рассматриваю скульптуру выпрыгивающего лосося. Но я не могла сосредоточиться. Я буквально жужжала от радости.