Случайная мама - Роуэн Коулман (2008)

Софи проклинала себя. Наверное, она — единственная женщина, которую после окончания викторианской эпохи так взбудоражил вялый, совершенно обычный и абсолютно невинный поцелуй в щеку. Может быть, если бы Луис заключил ее в объятья, швырнул в постель и набросился на нее, может быть, тогда ее смятение можно было бы как-то понять. Но он не сделал этого, ему это даже в голову не пришло. Более того, она никогда не позволила бы себе распаляться из-за мужа Кэрри — будь он хоть бывший, хоть какой — если бы Кэрри была жива. Так откуда эти чувства взялись теперь, когда ее уже нет? Если бы католические убеждения Софи не рухнули, и ее угораздило бы исповедаться в тех безумных мыслях, которые терзали ее прошлой ночью, она наверняка сочла бы, что даже сотня прочтений «Аве Марии» не спасет ее от специально уготованного ей места в аду. Но вместо того чтобы мчаться в церковь за искуплением, она решила для себя, что все это чушь, ерунда и не более чем плод ее извращенного воображения. Когда она наконец-то как следует выспится и весь этот клубок эмоций распутается, она сможет вернуться к своей нормальной жизни и поймет, что вовсе и не было никаких «лопающихся трусиков». А был, вероятно, цистит.

— Папа — чу-дес-ный, правда? — сказала Иззи.

— Да, — рассеянно ответила Софи как раз в тот момент, когда на пороге появился Луис с еще влажным после душа и бритья лицом.

— Благодарю вас, — сказал он Софи, широко улыбнувшись. — И вы сама просто чудо. Простите, что так долго собирался, просто решил, что все-таки стоит принять душ и побриться, пока люди снова не начали принимать меня за вонючего старого бродягу. — Он подмигнул Белле, которая демонстративно не проявила ни малейшего интереса. — Подумал, что позднее вы сможете заняться собой, когда наступит моя смена.

Софи взглянула на него.

— Прекрасно, — сказала она, думая о том, есть ли у миссис Александр клюквенный сок и помогает ли он при цистите.

— Что мы здесь делаем? — требовательно спросила Белла, оттолкнув тарелку. Она уставилась на Софи. — Вы что, хотите оставить нас здесь вместе с ним?

Софи всмотрелась в ее бледное искаженное личико. Позавчера они с Луисом объяснили девочкам, что хотят свозить их в Сент-Ивз. Она ожидала, что дети жутко обрадуются, но вместо этого Иззи засыпала их вопросами относительно того, на чем они поедут и сколько времени они будут туда добираться, а Белла вообще ничего не сказала, поняв, что ее ожидает очередной переворот в и без того лишенной спокойствия жизни.

В ночь накануне отъезда, уложив детей спать, Софи встала на колени перед кроватью и нежно убрала челку Беллы с ее глаз, прошептав:

— Ты рада возвращению домой? Я думала, ты соскучилась по дому.

Белла повернулась на бок так, что ее лицо почти полностью скрылось в тени.

— Это ведь все равно не настоящее возвращение домой, разве не так? Потому что там не будет мамы. Это возвращение означает, что мы больше не будем жить здесь, с вами, и начнем жить с ним, да?

Софи отыскала взглядом лицо Беллы по двум крошечных огонечкам, отражавшимся в ее глазах.

— Да, — просто ответила она, понимая, что никакая ложь, даже белая, не поможет Белле. — Но мне показалось, что ты уже не сильно против? И не сильно против своего папы?

Она думала, что Белла сейчас еще о чем-нибудь спросит, но вместо этого два огонечка на мгновенье погасли, и Белла прошептала:

— Я хочу спать.

Она больше ни о чем не спрашивала и не спорила вплоть до данного момента. Софи посмотрела на Луиса, который полез в карман, достал связку ключей и положил ее на стол. Белла с Иззи уставились на ключи. Два от американских замков и два — от врезных, подвешенных на поблекшую разноцветную ленточку, с которой также свешивался потертый розовый тролль с всклокоченными слипшимися волосами.

— Мамины ключи, — тихо прошептала Белла, взглянув на Софи.