Случайная мама - Роуэн Коулман (2008)

Бродяга, сидевший на ступеньках ее дома, даже не шелохнулся под победоносным взглядом Софи. Она вздохнула, заметив его, и подумала свернуть за угол и помаячить там немного в надежде на то, что ему наскучит обивать ее порог, и он уйдет. С секунду она наблюдала за ним из-за платана. Это был неуклюжий здоровенный парень с подозрительной бородой. Он сидел, облокотившись о ступеньки, с таким видом, будто наслаждался панорамой итальянских Альп со своего балкона.

Не то чтобы Софи не сочувствовала бездомным, это не так. В конце концов, она же делала ежемесячное пожертвование в приют, так что нельзя сказать, что она проявляла черствость. Хотя она совершенно не собиралась проявлять мягкость по отношению к одному из них, оккупировавшему ее порог. Но так как по его виду можно было сказать, что он собирается сидеть так еще неизвестно сколько времени, ей не остается ничего другого, как пойти и очень вежливо попросить его покинуть ее территорию.

Она вынула из кармана своего пальто немного мелочи, которую дал ей на сдачу водитель такси.

— Здесь тридцать восемь пенсов, — сказала Софи, протягивая ему деньги. И встревожилась, когда бродяга подпрыгнул при этих словах, что не могло быть хорошим признаком. — Пожалуйста, уходите, мой муж — полицейский. И он с минуты на минуту будет дома.

Бродяга оглядел ее с ног до головы с нескрываемым изумлением.

— Черт, — сказал он, тихо рассмеявшись. — Я аж подпрыгнул. Но все равно, слава богу — вы пришли. Я уже замерзаю.

— Послушайте, — сказала она, думая про себя: он действительно желтолицый или это просто свет уличного фонаря? — Я понимаю, что психам живется нелегко и все такое…

Бродяга резко встал, отчего Софи попятилась и тут же потеряла равновесие. Левая рука мужчины обняла ее за талию и удержала, после чего он отстранился на приличное расстояние. Она изо всех сил щурилась на бездомного в свете уличного фонаря.

— О, — тупо вымолвила она. — Это вы. Здравствуйте, Луис.

Он выглядел старше, чем остался в воспоминаниях Софи, — из-за бороды и, конечно, из-за того, что теперь он действительно старше, на целых шесть лет, как и сама Софи.

— Ваша мама не захотела меня впустить, — дружелюбно сказал Луис, пока они стояли в общей прихожей. — Сказала, что вы убьете ее, если она это сделает, и что лучше мне придти и поговорить с вами завтра. Но я уже и так столько ждал, что не мог ждать еще и до завтра… Здесь хотя бы тепло. Снаружи лютый холод. — И он снова смерил Софи взглядом, на этот раз — при электрическом освещении.

Софи моргала в ярко освещенной прихожей. Свет в этой общей прихожей бывшего особняка горел только пять минут. Через две-три минуты лампочка начинала меркнуть, и Софи рассчитывала, что, когда она загорится вновь, Луиса уже не будет.

Теперь она отчетливо увидела, что вовсе он не похож на бродягу, а всего лишь — на уставшего с дороги неопрятного путешественника. На нем было что-то вроде красной парки из лоскутов поверх толстого джемпера и одна из так называемых «менингиток» — которую он снял секунду назад — надетая поверх длинных густых черных волос. И борода оказалась вовсе не такой кустистой, как сперва померещилось Софи: по меньшей мере, третью этой бороды оказалась бахрома его черного шарфа, в который он зарылся подбородком, чтобы согреться.

— Я уже не думала, что вы приедете, — сказала Софи, кинув взгляд в сторону лестницы, ведущей к двери ее квартиры, и внезапно пожалев, что она сейчас не находится по ту сторону этой двери. — Вы же сказали, что вылетаете немедленно, а это было неделю назад.