Самый желанный - Селеста Брэдли (2017)

Однако даже если бы он нарядился в дублет короля Генриха Восьмого, это ему не помогло бы, ибо, как только он вошел в бальный зал, все взгляды устремились к нему.

Именно этим утром невидимый, но вездесущий «Голос общества» оповестил его членов о возвышении Грэма. К моменту, когда он вернулся в Иден-Хаус после неудачной попытки повидаться с Софи, в прихожей высилась такая гора приглашений, что они сыпались на пол с серебряного подноса.

Теперь все мамаши в обществе будут следить за ним, как никогда прежде. Бедный четвертый сын – это совсем не тот человек, который способен сделать их дочку герцогиней!

Отлично. Он выполнит свой долг и найдет подходящую невесту. К счастью, некоторые из них присутствовали на балу. Их мамаш Грэм знал в лицо. Все молодые и титулованные их знали, но обычно с успехом избегали встреч.

Но в этот вечер Грэм сделался доступен для общения. Отцы подходили к нему, чтобы поболтать о погоде, о лучших сортах табака, о скачках, а в конце: «Вы знакомы с моей очаровательной дочкой?»

Грэм улыбался. Кивал. Танцевал, как цирковой медведь. Швырни ему монетку и увидишь, как ради богатой наследницы он встанет на голову! Барышни попадались высокие и маленькие, худые и пухленькие, было даже несколько весьма внушительных особ.

– Значит, это ваш первый сезон, мисс Миллионерша? – Он едва мог смотреть в лицо своей даме, крупной блондинке в пышном костюме – подражании наряду сельской девицы: небесно-голубом шелковом платье с рядами старомодных белых оборок вокруг внушительного декольте и с голубой лентой в прическе.

Однако в ней скрыты определенные возможности, решил Грэм, ведь надо же иметь смелость, чтобы при таких-то… активах надеть костюм молочницы.

– Сезон? – Голубые глаза заморгали. – О, лето, конечно, мне нравится, но я больше люблю зиму. Можно спокойно посидеть.

– Э-э-э… Да. – Пожалуй, надо пройтись, а потом еще раз попробовать. – Мне нравится ваш костюм. Очень… лукаво.

Снова недоуменное моргание.

– Это не маскарадный костюм, ваша светлость.

Ясно. Ну хорошо, тогда, может быть, вон та брюнетка с миндалевидными глазами, мисс Богатый Папаша. Она ему больше по вкусу.

– О, ваша светлость, вы такой шутник!

Ха-ха-ха. Как смешно! А он ведь всего-навсего спросил ее, нравится ли ей здесь.

– О, ваша светлость, вы тако-о-ой силач!

Снова хихиканье. Завтра на бицепсах будут царапины. Может, она нервничает? А может, поступает так, как велела мать? Или делает это, только когда они в танце кружатся рядом с тем местом, где некий молодой человек с угрюмым видом подпирает пальму и пожирает их горящим взором?

Грэм откланялся прямо посреди танца. У него нет времени играть в ее игры. Проходя по залу, он вновь увидел мрачного юношу.

– Вы, дорогой, действительно собираетесь терпеть подобное поведение всю оставшуюся жизнь? – задал Грэм вопрос незнакомцу.

И двинулся дальше, но не раньше, чем заметил в его глазах проблеск понимания.

Потом была еще мисс Катриона Торговля Золотом, абсолютно очаровательная девчушка. Танцуя с ней, Грэм расслабился и даже забавлялся ее дерзкой манерой поведения.

Возможно… ну, просто как вариант. Довольно приятная девочка, к тому же они неплохо поладили.

Грэм присмотрелся к ней повнимательнее. Жаль, что она такая хрупкая и маленькая. У Грэма возникло впечатление, что он танцует с кузиной Мэгги.

Черт возьми!

– Катриона, – суровым тоном спросил он, – сколько вам лет?

Девушка на минуту закусила губу, совсем как Мэгги, когда собирается соврать. Потом придвинулась ближе и прошептала:

– Пятнадцать, ваша светлость.

Грэм застыл на месте и отдернул руку от ее талии, словно от раскаленной сковороды.

– Мама не велела мне говорить, – призналась она, – если только вы не окажетесь из тех, кому нравится такой тип.