Позволяю любить - Алина Ржевская (2007)

— Кажется, она над нами издевается, — сказала Аня Виктору, когда они ложились спать.

— Не кажется, а точно, — недовольно подтвердил он. — Не зря же от нее сбежали все ее ближайшие родственники.

— Везет мне в последнее время на сумасшедших, — заметила Аня. — Что думаешь делать?

— Делать будешь ты!

— Спасибо за доверие, — занервничала Аня. — Подскажи, что именно?

— Еще не знаю, но уверен, что ты ее сделаешь, — ответил он. — Я бы поставил на тебя, если бы кто-нибудь хотел заключить со мной пари.

В пять часов утра их разбудил истошный крик бабуси. Когда Аня с Виктором вбежали заспанные к ней вниз, она преспокойно стояла, держа собачонку на поводке, и предложила им прогуляться вместе с ней и щенком по кличке Тедди. Виктор растерянно посмотрел на Аню, увидев ее выражение лица, сделал ей умоляющий жест, который означал: пожалей бабусю — она нам еще пригодится.

— Я — пожилая женщина, — пояснила Эльза, — мне во время прогулки может стать плохо. И никого не будет рядом?

— А почему так рано? — ласково прощебетала Аня, разглядывая щенка, которому явно тоже хотелось еще поспать, он пытался лечь прикорнуть у ног Эльзы, но та, дергая за поводок, поднимала Тедди.

— У меня бессонница, — пожаловалась она.

— А у меня — нет, и у Тедди, похоже, тоже, — заметила Аня. — И я иду спать дальше. Виктор, как сильный и благородный мужчина, может составить вам компанию. А за Тедди я присмотрю, он может поспать со мной.

Аня отцепила поводок со щенка, подняла его с пола и отправилась наверх в свою комнату. Недоумевающая и онемевшая Эльза осталась стоять с поводком в руках.

— Это она спросонок такая тихая, а то могла бы что-нибудь похуже выкинуть, — неловко пояснил Виктор, стоящий в одних трусах. — Ну, идем гулять?

Эльза подозрительно посмотрела на его наряд:

— Ты прямо так собрался идти?

— Да. А что? Я в Москве каждый день по утрам в трусах гуляю. И как раз в это время, — убедительно заявил он. — Когда мы услышали, что вы зовете, я готовился к утренней прогулке.

— Я расхотела гулять, — капризно сказала Эльза, отбросив в сторону поводок.

Виктор поднялся к Ане.

— Как ты считаешь, мы не сильно переиграли? — спросил он Аню. — Она нас не выгонит без денег?

— Она сама играет. Такие, как она, простужаются на наших похоронах и только после этого умирают. Так что ее завещание нам уже не пригодится.

— Думаешь, не видать нам ее денежек?

Она не ответила, легла спать.

Во время обеда тетушка Эльза заговорила о том, что она называла своим хобби. С прошлого года она занималась рисованием, и со временем это увлечение превратилось почти в наваждение. Она поднялась с места и направилась к комоду из орехового дерева. Вернулась она с портфелем своих рисунков.

— Я почти всегда рисую в столовой, — сказала она. — Здесь такое прекрасное освещение. Скажите мне, что вы думаете об этом?

И она протянула им пять или шесть десятков листов рисовальной бумаги. Виктор разложил рисунки на столе между стоявшими в беспорядке тарелками и принялся тщательно их рассматривать. Анна взглянула на них, склонившись через его плечо.

Все они были выполнены карандашом, и только один или два были слегка подкрашены пятнышками акварели. Все рисунки изображали одно и то же: четыре яблока в низкой вазе из китайского фарфора.

Тетушка работала над рисунками от души. Она стирала резинкой бумагу и скоблила ее до тех пор, пока поверхность ее не становилась рыхлой и жалкого вида. Виктор сделал Ане жест, чтобы она не вздумала сказать тете правду, и стал ломать голову, как бы изречь хоть что-то приятное об этих каракулях.

— Вам… уф! Вам удалось… действительно… уловить нечто важное по сути в этих яблоках, — выдавил он после некоторой паузы. — И вообще весьма достоверно!

Эльза улыбнулась.