Позволяю любить - Алина Ржевская (2007)

…Медовый месяц, бархатный сезон, тихий южный городок недалеко от Сочи под названием Дагомыс. До этого Аня слыхом не слыхивала о таком городке. Достать путевку в сам Сочи не удалось, все заранее оказалось распродано, вот и пришлось брать направление в этот маленький провинциальный городишко. Аня поначалу крепко расстроилась, даже накричала на Сергея, упрекала его, что ничего-то он толком организовать не способен, импульсивно кидала в него какие-то вещи, что специально куплены были для долгожданной поездки… Бурная та размолвка закончилась таким же бурным примирением. Сергей всего-то и сделал, что остановил ее суматошный крик долгим поцелуем… и она ответила… а потом со стоном прижалась вдруг к его сильному мускулистому телу.

Он раздевал ее, она — его. Торопилась, словно опасаясь, что опоздает черт-те куда, в спешке путаясь в пуговицах и застежках.

— К черту их, — прохрипел он, яростно срывая с нее белье. Нежное кружево лопнуло с жалобным хрустом.

«Придется покупать другое…» Наверное, это была последняя более-менее трезвая мысль, промелькнувшая в ее гаснущем сознании. После этого она просто перенастроилась на другую частоту, и они унеслись в далеком, не известном никому направлении… Под ее пальцами тоже что-то щелкнуло. Она не нашла сил сообразить, что же там такое сломалось…

Изможденные и удовлетворенные, они долго потом лежали на полу, в самом центре комнаты. Аня приподнялась на локте и, окинув взглядом комнату, звучно расхохоталась. Сергей, не понимая, что ее так развеселило, тоже стал смеяться, поначалу просто за компанию, но затем — уже совершенно искренне. Настолько заразительно и звонко заливалась на весь дом Анюта.

— Нет, ты только посмотри, что мы тут с тобой натворили! — давясь от смеха, еле выговаривала Аня и снова смеялась.

Комната была похожа на поле после брани. Яркими разноцветными пятнами повсюду валялась одежда: купальники, маечки, тортики, брюки, рубашки. На кресле, наподобие алого знамени, распласталось махровое полотенце, а в довершение картины — Анины трусики, одиноко свисающие с люстры. И при всем этом неповторимом великолепии — они, двое счастливых дураков, растелешились голышом на полу и смеются аки ненормальные.

— Как они туда попали? — показывает на люстру Сергей, недоуменно поглядывая на жену.

— Думаю, это у тебя надо поинтересоваться, — отвечает она совершенно вроде бы серьезно, но в тот же миг, наткнувшись на его взгляд, такой одновременно растерянный и хитрый — с таким взглядом можно замышлять самые несусветные пакости! — снова срывается на громкий безостановочный хохот.

Месяц после свадьбы недаром зовется медовым. Точно такими же сладко-тягучими оказались и эти сумасшедшие дни. То ли палящее солнце как-то по-особенному им светило, то ли морской соленый ветер так нескромно развевал волосы Ани, что она была красива, как никогда. Еще ни разу Сергею не удавалось сдержать себя, и он прижимал, прижимал, прижимал к себе ее податливое гибкое тело. Аня не сопротивлялась, не одергивала его тривиальностями типа «На нас же смотрят…», не стеснялась выражать свои чувства столь же откровенно.

— Нас здесь никто не знает, — шептала она ему на ухо. — Мы можем делать все, что захотим. И мы будем делать все…

От одного его взгляда она плавилась, словно вылеплена была из воска. Желание, если Сергей долго не утолял его, доходило до высшей точки кипения и взрывалось самым непредсказуемым образом.

Как-то они были в магазине. Обыкновенный такой типовой магазинишко, каких на всем курортном пространстве полным-полно — плавки-купальники, ракушки, масса всевозможных бестолковых сувениров… Аня и Сергей совершали здесь свой традиционный ежедневный шопинг… И вдруг у какого-то прилавка с цветастыми рубашками Анна посмотрела на мужа какими-то новыми, пьяными глазами, ноздри ее принялись подрагивать, как у хищной кошки перед решающим броском. Она редко так выглядела, даже когда страстно хотела его.

Сергей почувствовал, что плавится.