Собачьи дни - Мейвис Чик (2008)

Как большинство людей, которые не являются и никогда не станут артистами, я восхищалась, вернее, преклонялась перед талантом мужа и многие годы провела в рабском служении этому таланту. Гордона я не виню — сама выбрала такой стиль поведения: не ложилась спать, дожидаясь мужа с горячим ужином, смотрела, как в час ночи он спокойно усаживался в кресло смотреть видео, и шла в постель, говоря себе: «Ладно, ладно, по вечерам он ведет трудную битву с искусством, трогает аудиторию до слез. А что делаю я? Какие козыри я могу выложить на стол жизни? Уборку, глажку, походы по магазинам, заботу о ребенке?» Вслух я утверждала, что это не менее важно, чем оперное пение, но то было лицемерие: в душе я искренне считала себя ничтожеством, пустым местом, недостойной целовать край мужниной одежды. Все бы ничего, но вскоре после рождения Рейчел Гордон тоже проникся этим убеждением и начал соответственно себя вести. В результате я стала думать не только о том, что недостойна целовать его подол, но и что не горю желанием целовать его самого.

Глава 3

Сидя в офисе мистера Поунелла (в скобках замечу: воплощенного комильфо — благородные седины, умное лицо в морщинах, солидный темный костюм, вежливое «Но почему же?»), я вынуждена была отступить от своих слов и найти несколько уважительных причин. Не потому, что намеревалась изложить юристу ситуацию по пунктам в виде эссе под заголовком «непреодолимые противоречия», скорее для себя. Мистер Поунелл отвечал на звонок, а я смотрела на его чистые ладони, накрахмаленный воротничок, положительную внешность и думала: выйди я замуж за такого, все получилось бы иначе. Пусть скучный, пусть носит темно-синее, зато надежный на все сто. Повезло же мне связаться с эгоцентриком-мужем, который не только оправдывает свой эгоизм, но чьи профессиональные успехи полностью зависят от такого поведения! «О, мистер Поунелл, — сокрушалась я, разглядывая адвоката, — ну почему в свое время я не встретила вас?» Поймав мой взгляд, тот смущенно потупился, видимо, догадавшись, о чем я думаю. Мысленно извинившись за мысленную же крамолу, я заставила себя настроиться на деловую волну. Адвокат заговорил, и я погрузилась в прошлое.

Однажды, когда Рейчел было три недели от роду, Гордон ушел на вечеринку в честь Паваротти. Вернувшись домой около полуночи — этого я ожидала и заранее нашла оправдания, — муж плюхнулся в кресло и принялся переключать телеканалы с дистанционного пульта. Смешно, как запоминаются нелепые детали: я отчетливо помню, что в тот вечер показывали «Седьмую печать» Бергмана.

Навещавшая меня днем патронажная сестра — приятная энергичная эмансипе — при виде молодой мамаши-зомби с оловянными глазами сообщила, что я стану лучше себя чувствовать и, следовательно, выполнять материнские обязанности, если буду высыпаться.

— Почему бы отцу Рейчел иногда ночью не покормить малышку? — непринужденно предложила она.

Представив, как Гордон пытается добыть молоко из плоской, поросшей рыжим волосом груди, я догадалась, что патронажная сестра имеет в виду что-то другое, и испуганно запротестовала. Моя библия от Пенелопы Лич по уходу за ребенком категорически высказывалась по поводу незаменимости грудного вскармливания и безусловного вреда даже однократного кормления из бутылочки. Младенцы рассматривались как вылеченные алкоголики: дети останутся на прямой узенькой дорожке материнского молока, пока на сцене не появятся «Корова и Ворота»[5], но стоит один раз дать детское питание — и все, пиши пропало, ребенок нипочем не отвыкнет.

— Но мы же на грудном молоке! Я не хочу приучать малышку к искусственным продуктам…

Моя прекрасная леди современных взглядов радостно подхватила: