Прощальный поцелуй - Тасмина Перри (2016)

Господи, какая жара! Розамунде казалось, что так жарко ей еще не было никогда в жизни. Она, оттянув ворот рубашки, развязала влажный шейный платок и промокнула им пот на лбу. У нее не было опыта пребывания в по-настоящему жарких местах – разве что она в четырнадцать лет ездила летом отдыхать с родителями на остров Уайт. Но тут все было по-другому; жара, казалось, просачивалась под кожу, а плотный воздух невозможно было в достаточном количестве втянуть в легкие, потому что он был густой, как похлебка. Роз уже давно перестала беспокоиться о своей одежде, которая липла к телу круглые сутки, словно она только что вышла из-под душа. Она посмотрела на крышу из рифленого железа и мысленно попробовала заставить вентилятор под потолком крутиться быстрее.

– Догадываюсь, что льда у них тут нет, – сказала она, прикладывая к щеке оловянную кружку.

– Думаю, после Лимы холодильников на нашем пути вообще не будет, – отозвался Доминик. Он точил на камне один из своих ножей.

– Но, по крайней мере, мы хотя бы уже не в той посудине, – саркастически заметил Виллем, их переводчик, наполовину перуанец, наполовину немец, который встретил их в аэропорту; еще он зарабатывал тем, что во время экспедиции делал снимки для лондонского Королевского картографического института.

Роз и Доминик согласно закивали, вспомнив «Санта-Ану» – ржавый пароходик, который доставил их из Тарапото, неофициальной столицы региона, в Кутуба – крошечный городок, где не было ничего, кроме убогих хижин, и последний форпост цивилизации на пути в непроходимые джунгли.

Это путешествие было ужасным, но других вариантов просто не существовало. Железной дороги в Перу не было – по крайней мере в этой глуши, где лесоматериалы и разные товары гораздо проще было перевозить по воде. Географическое положение и климатические условия этого края были таковы, что прокладывать дороги на большей части территории было непрактично, поскольку стремительно разрастающаяся растительность могла затянуть любое шоссе в считаные дни, а частые паводки и оползни буквально стирали его с лица земли. Гидросамолеты отправлялись вглубь страны лишь время от времени, и единственным надежным способом попасть в Кутуба было плыть на убийственно тихоходном суденышке, у которого на преодоление ста пятидесяти миль вверх по реке ушло десять дней.

Роз до сих пор с содроганием вспоминала каждый момент этого ужасного путешествия. Днем высокая влажность и грохочущий корабельный дизель гнали их на палубу, но безжалостно палящее солнце, тучи насекомых, а то и внезапно обрушивающиеся ливни, как во время библейского потопа, заставляли прятаться внизу. Ночью не было других вариантов, кроме как потеть в своих каютах, читая или тихо беседуя при оранжевом свете керосиновых ламп, вокруг которых кружились ночные бабочки величиной с яблоко.

Роз, которую постоянно укачивало, была счастлива, когда они вновь ступили на твердую землю. Кутуба с ее единственной пыльной улицей, по которой бродили худые собаки и бегала индейская детвора, оставленная, похоже, без чьего-либо присмотра, казалась по сравнению с пароходиком просто оазисом цивилизации.

Мигель, проводник Доминика, встречавший всю команду в Тарапото, привел их в свой дом, стоящий на краю деревни. До отеля «Ритц» этому жилищу определенно было далеко: оно больше напоминало большую лачугу с циновками из пальмовых листьев на полу. Но зато тут, по крайней мере, было электричество, если включить генератор, и чистое постельное белье в комнатах пристройки – единственная дань обходительности со стороны Кваны, сварливой жены-индианки Мигеля.

Розамунда, Доминик и Виллем вышли на лужайку с выжженной солнцем травой. Здесь к ним присоединилось двое их перуанских носильщиков, дружно пыхтевших сигаретами, и Мигель, который, готовясь к совещанию, важно сел на землю, по-турецки скрестив ноги.