— А вот еще одно сравнение, — Андрей разговаривал сам с собой, не слушая Наташу. — Ты — золотая корона, украшенная драгоценными камнями. Тот парень, к которому ты уходишь, должен быть королем, иначе он горько пожалеет о том, что присвоил тебя.

— Андрей! Ну пожалуйста, не надо всех этих сравнений.

— Вот, к примеру, я. Имел дырявую шапку, ходил спокойно по улицам, никого не боялся. А попала в руки золотая корона — из дому выйти страшно, и дома сидеть страшно, только и думаешь: куда б ее спрятать, как уберечь? Потому что богатые соседи спят и видят, как бы отнять золотую корону. И отнимут, хорошо, если не убьют нечаянного обладателя. Но и у них отнимет ее кто-то более сильный. Будут вырывать из рук, ронять в грязь, прятать в зловонных чуланах и сейфах, пока не попадет она к законному владельцу — королю. Вот так-то, Наташа.

Холодный южный ветер врывался в комнату сквозь щели балконной двери. Будто на балконе стоял мощный вентилятор. Волны ледяного воздуха плавали над полом, поднимаясь все выше и выше, затапливая комнату. И два человека в ней, мужчина и женщина, которые могли бы своей страстью айсберг растопить, не пытались даже пальцем пошевелить, чтобы согреть комнату.

Наташа достала одеяло, забралась в кресло с ногами, укуталась, превратившись из бабочки в бесформенную куколку. Она задержала взгляд на экране телевизора: там уже другой деятель предлагал свои варианты «да» и «нет». «Чтоб вы провалились!» — с тоской подумала она. Посмотрела на Андрея — он меланхолически щелкал клавишами магнитофона.

— Андрей…

— Что, Наташа?

— А почему мы не можем расстаться по-хорошему?

— С чего ты взяла, что мы расстаемся по-плохому? Разве мы скандалим, кричим, оскорбляем друг друга?

— Но ты сердишься на меня, переживаешь, хоть и молчишь, я же вижу. — Наташа снова всхлипнула, тщетно пытаясь сдержать слезы. — Мы не можем по-прежнему быть друзьями?

— По-прежнему? Наташа, мы и не были друзьями. Это называется немного иначе. Рядом со мной была любимая женщина. Друг она или нет, меня совсем не волновало. Любимая, и — рядом, со мной, вот что было важно. К этому люди стремились испокон веков. А когда любимая и — рядом с другим, это уже трагедия, изломанные судьбы, преступления, войны в конце концов. Вспомни хотя бы Троянскую.

— Все равно я буду с благодарностью вспоминать тебя, Андрюша, — дрожащим голосом сказала Наташа.

— Спасибо, — усмехнулся Андрей. И, как бы между прочим, добавил: — Если у тебя возникнут какие-то трудности, если счастливчик все-таки окажется не королем, приходи сюда в любое время дня и ночи, ключ оставь у себя. Навсегда, на неделю, на час, чтобы спрятаться или обсушиться после дождя, отдохнуть или успокоиться — приходи. Это и твой дом тоже.

Опустив голову, он включил магнитофон.

Не плачь, всего одна осталась ночь у нас с тобой,

Всего один раз прошепчу тебе: ты мой…

Всего один последний раз твои глаза

В мои посмотрят, и слеза

Вдруг упадет…

— пела Таня Буланова.

Крупная слеза катилась по небритой щеке Андрея, Наташа плакала, спрятав лицо в ладонях.

21

Весь день душу Аристарха терзали угрызения совести. На репетиции он был рассеянным, невнимательным, пропускал мимо ушей язвительные реплики Эйнштейна, чем здорово разозлил режиссера, который и без того был недоволен работой Аристарха в последние дни, даже премьеру отложил из-за этого. «Какая, к чертям собачьим, премьера, если спектакль сырой! — кричал он раз по десять на дню. — Я не желаю осрамиться перед солидной публикой! Такие люди приглашены, а что я вижу? Пшик!»