Верь мне и жди - Ольга Тартынская (2009)

— Как? — растерялась я.

— Все ясно и так. Можешь посмотреть выписку, врач мне отдал. Там все сказано: петь я больше не буду.

Я изучила бумажку и убрала к себе в сумку, чтобы показать доктору.

— Я уже договорилась, — просяще посмотрела на тебя. — Мировое светило. Неудобно будет, если манкируем: он отменил другие консультации. Я так просила…

— Зачем? — равнодушно спросил ты.

Я не могла перенести твоего несчастного, безжизненного вида. Хотелось трясти, тормошить тебя, чтобы вывести из этого состояния. Я сложила молитвенно руки:

— Ну если тебе все равно, Коля, давай съездим! Ну прошу тебя. Звонить и предупреждать уже поздно, нехорошо получается.

Ты пожал плечами и ушел к себе. Я бессильно опустила руки и села на стул, не зная, что делать дальше. Однако через некоторое время ты вышел в свитере и джинсах, готовый к выходу.

— Ну, чего же ты? — спросил. — Сама не готова…

Я обрадовалась и понеслась одеваться, а ты терпеливо ждал. Когда, уже готовая, я вышла в холл, ты стоял, прислонившись к стене, и о чем-то думал. Очнувшись, надел кожаную куртку, темные очки и двинулся за мной.

— В каком направлении едем?

— В сторону Таганки, — ответила я.

Твои фанатки не успели среагировать. Мы сели в машину прямо у подъезда и уже выехали в переулок, когда они ринулись к твоему окну. Ты поднял стекло, переждал вереницу машин и порулил к набережной. Всю дорогу мы молчали, это было мучительно. Ты погрузился в свои невеселые думы и, кажется, забыл обо мне. Я искоса поглядывала на тебя и раскрыла рот только однажды, когда нужно было назвать адрес клиники, где принимал доктор Кураев.

С трудом найдя место для парковки, мы остановились возле современного высотного здания со стеклянным подъездом. Ты не снимал темных очков до самого кабинета Кураева. Доктор принял нас приветливо, но без лишних словоизлияний. Я этого боялась — ведь по телефону он признался мне, что любит твои песни и даже посещает концерты. Это был крупный мужчина восточного типа, рядом с ним ты казался щуплым подростком. Кураев выполнил условие полной конфиденциальности, никого из персонала в его кабинете не было. Он сам завел карточку и увел тебя в смежное помещение на осмотр, плотно прикрыв за собой дверь. Я сидела на стуле и тряслась от волнения. Сейчас мы услышим приговор, от которого зависит наша дальнейшая жизнь.

Ждать пришлось довольно долго, я была ни жива ни мертва, когда вы наконец вышли. Ты подошел и коснулся моей руки:

— Идем.

По твоим глазам я ничего не могла понять и метнула взгляд в сторону доктора. Тот что-то писал, а когда мы направились к выходу, негромко сказал:

— Я бы попросил супругу задержаться на минуту.

Я растерянно спросила:

— Подождешь меня в машине?

Ты кивнул и вышел, навесив на нос темные очки.

Я вернулась к столу и снова присела в тревожном ожидании. Доктор поднял умные глаза от бумаг и протянул мне рецепты.

— Это принимать каждый день, там указана дозировка.

Я кивнула, боясь даже спрашивать о твоем горле. Кураев сам все сказал.

— Ну что ж, случай серьезный, но не смертельный. Никаких причин болезни, кроме вот этих! — И он постучал пальцем по виску. — Нервный стресс. Нужен покой, положительные эмоции. Из города лучше уехать. Петь ни в коем случае нельзя.

— Никогда? — в ужасе просипела я, будто у меня самой пропал голос.

— Не хочу вас обнадеживать, но надо подождать. Вернется спокойствие — возможно, вернется и голос. Я уже сказал, никаких объективных причин болезни нет. Тут еще возраст надо учитывать… Посмотрим! — Он махнул богатырской рукой, и со стола взметнулись листки.

— А что вы ему сказали? — просипела я.

— Сказал, что надо себя беречь. Не волноваться, не психовать. И ждать.

Казалось, что он сердится.

— Надежда есть? — задала я главный вопрос.

Кураев посмотрел на меня свирепо: