Последняя жемчужина - Лия Флеминг (2017)

– Мне легче уже от того, что вы здесь. Если можете, побудьте еще немного, боюсь, мне не пережить эту ночь в одиночестве. – Она посмотрела ему в глаза. – Мне не стыдно, Джем, просить вас об этом, мне очень нужно, чтобы кто-то был рядом. Мне так одиноко и тоскливо! Я не знаю, как жить дальше.

По ее щекам покатились слезы, капая с кончика носа. Он опустился перед ней на колени.

– Может, лучше прислать Марту, чтобы она посидела с вами?

Грета покачала головой:

– Марта не может дать то, что мне сейчас нужно. Мне одиноко и страшно, и внутри у меня все заледенело. Я так давно не чувствовала настоящего тепла. Мне нужно тепло человеческого тела.

Подняв Грету на руки, он понес ее в спальню. Положив ее на лоскутное одеяло, он стал гладить ее волосы, вынул из них шпильки, и волосы рассыпались, словно шаль укрыв ее плечи.

– Вы смелая женщина. Когда я вас увидел в первый раз, я сразу понял, что вы особенная. Это было на берегу реки, вы споткнулись о рыбачьи сети, а я вас подхватил. Вы тогда пробудили во мне желание. Я как будто ждал вашего появления всю свою жизнь, но теперь уже слишком поздно, так как я несвободен. Вы уверены, что хотите этого? Я не могу вам ничего обещать.

– Мне плевать, что будет потом, но мне нужно, чтобы в эту ночь кто-то был рядом, нужно слышать чей-то голос, ощущать прикосновение губ. Я нуждаюсь в вашем тепле, и уже давно. Эбен никогда ко мне так не прикасался…

Она снова заплакала, и он остановил ее слезы поцелуем, поцелуем, который заставил ее испытать невероятное наслаждение. В этом поцелуе было все, о чем она только могла когда-либо мечтать. Он пробудил в ней желание, и она в истоме раскрылась, отдаваясь страсти, чтобы стать с ним единым целым. Они упивались друг другом, пока их не одолел сон.

Когда она проснулась в тусклом свете раннего утра, он уже ушел, и она не была уверена, что ей не приснилось все это.

43

Никто не видел, как он на рассвете выходил из дома Греты. Жар этой ночи быстро остудил мороз на улице. Он должен был идти на лесопилку, продолжать жить так, будто ничего не произошло, однако же, подчинившись ее и своему желанию, он перешел Рубикон. Он не мог дождаться, когда снова окажется в жарких объятиях Греты, и ему так хотелось поддержать ее в этот сложный для нее период.

До вчерашнего Джем принуждал себя воздержаться от встреч с ней потому, что так было правильно и благородно, хоть и тяжело. В его влечении к ней, доказывал он сам себе, не было ничего, кроме похоти, но то, что случилось этой ночью, те яркие чувства, которые она в нем пробудила, заставили его посмотреть на это иначе. Тот день он прожил будто в горячечном бреду.

Она просила его только лишь об утешении, и он охотно ей его предоставил, но сам оказался в шелковых сетях желания, о которых читал в сборниках стихов. Теперь ему стало понятно, почему дочери помещиков сбегают с юными цыганами, а принцессы – с нищими, почему страсть одерживает верх над разумом и чувством долга. Он не должен был к ней возвращаться, но знал, что вернется.

Грета ждала, когда он постучит в дверь. Под покровом темноты он пешком пришел к ее крыльцу, потому что, приехав в экипаже, он обнаружил бы свое присутствие здесь. Марта была в курсе происходящего, и, хотя и не одобряла этого, она бы ни за что его не предала.

Ранее в тот же день, пробираясь по заснеженным улицам, Грета ходила в больницу справиться о состоянии Родабель. Она пришла, объятая страхом, но там, будто в ответ на ее молитвы, медсестра сообщила ей, что девочка уже пошла на поправку, однако пока нуждается в уходе и должна оставаться в больнице. У Греты будто разом гора свалилась с плеч, и она поспешила домой, чтобы всем соседям сообщить радостную весть. Еще медсестра сказала, что скоро ей позволят навестить Родабель.