Последняя жемчужина - Лия Флеминг (2017)

– Никто не виноват, миссис Аллистер. Давайте я выпишу вам что-нибудь успокоительное…

Он вывел Марселлу из комнаты, и ее голос утих.

Джем всю ночь провел возле тела Эффи, не в состоянии сомкнуть глаз. Глядя на огонь свечей и занавешенные черным зеркала, он не мог поверить в то, что случилось. Вдруг его посетила страшная мысль. Может, он и вправду виноват? Ведь это он настоял на том, чтобы она на свадьбе была в жемчужном ожерелье! Марселла предупреждала его. Неужели и правда жемчуг на невесте в день свадьбы приносит ей несчастье? Неужто он искушал судьбу? Но как может простое ожерелье вызвать такие трагические последствия? Оно было ей подарено с любовью и пусть с ней уйдет в могилу.

Джем не ел и не спал, пока Эффи не похоронили. Он смотрел в стену невидящими глазами, терзаемый чувством вины за то, что в тот самый день, когда она умерла, мысленно корил ее за невыполнение супружеских обязанностей и уже был готов нарушить клятву и вступить в отношения с другой женщиной. Неужто судьба услышала его роптанье и так жестоко отняла ее у него?

Слава Богу, Хэмиш слишком мал, чтобы понять, почему мамы нет рядом.

– Мама ушла на небеса, – говорил он всем, кто при встрече выражал им свои соболезнования.

Марселла обезумела от горя, а Джейкоб ушел в себя.

– Она никому ничего плохого не сделала! – рыдала безутешная мать.

Эффи в одночасье стала трагической героиней, безгрешной женой и матерью. Цветы несли незнакомые люди, до которых при жизни ей не было никакого дела. Джему казалось, что она не заслуживает сочувствия людей. В нем кипел гнев, и он выплеснулся наружу, когда явилась Марселла, чтобы забрать Хэмиша в Клинтон.

– Лучше ему быть подальше от этого печального места.

– Еще чего! – рявкнул Джем, не в силах сдерживать свое негодование. – Я не позволю вам вмешиваться в его жизнь! Он останется здесь, со мной.

– Но ведь ему нужна мать!

– У него есть его няня и Марта, а я буду ему и отцом и матерью. Он ни в чем не будет нуждаться.

– И что с того? Моей дочери ты дал все, кроме своего внимания. Уж не думаешь ли ты, что она не знала о том, что безразлична тебе?

– Это неправда! Как вы смеете такое говорить?

– Марселла, дорогая, – вмешался Джейкоб. – Не место и не время для выяснения отношений. Пойдем.

– Нет, он должен знать, что она не была счастлива с ним! – Она повернулась к Джему. – Как ты думаешь, почему она столько времени проводила в саду? Тебя постоянно не было дома!

– Зачем вы все это говорите? – спросил уязвленный ее словами Джем. – Хэмиш мой сын, наш сын. Ему нужен отец. Я любил свою жену. Вы неправы, и всегда были неправы, вмешиваясь в нашу семейную жизнь. Вы не давали Эффи возможности стать такой женщиной, какой она могла бы быть.

– Хватит, Джем! – вмешался Джейкоб, пытаясь остудить накал страстей. – Горе заставляет вас обоих искать виноватого. Ребенок, разумеется, будет под твоей опекой, но не лишай нас возможности видеться с ним. Не лишай бабушки и дедушки ребенка, потерявшего мать. Это было бы неправильно, не так ли? Мы оставим тебя в покое.

– Как вы можете говорить, что я ее никогда не любил? – рыдал Джем.

Жестокий упрек Марселлы рвал ему душу. Разве Эффи была с ним настолько несчастна? Он ведь ее никогда не обижал! И как же теперь ему жить с таким грузом вины?

Он сидел в беседке до заката, изливая свою боль слезами, пока его не одолела усталость. Выходит, он даже не интересовался ее точкой зрения на то, что происходило между ними. Неужели решение остаться здесь и жениться на ней было его самой большой ошибкой в жизни? Неужели, надев ей на шею эти жемчуга, он обрек ее на смерть?

58

Йорк, 1894 год