Желтый бриллиант - Тамара Перова (2017)

— Извините, Николай Александрович, никакой управы на нее нет.

— Это точно.

Николай Александрович остался один. Он ничего не понимал. Нет, он понял главное, семья выжила. Таня всех спасла и сохранила.

Его кормили, ставили капельницы, делали уколы. Приходили врачи. Потом он долго спал нормальным человеческим сном. У него ничего не болело. Вечером он смотрел телевизор и размышлял. Значит, Васька там, где он должен быть! Внучка — певица. Причем здесь Милан? Ее возили на прослушивание? Девочке только три года.

Татьяна Петровна приходила из своего отделения каждый день после обеда. Они говорили и говорили, до позднего вечера, пока их не разгонит дежурный врач.

В 10 часов утра пришла целая компания во главе с Ашотом Бакеридзе. Николай Александрович встал.

— Доктор, я благодарен Вам!

Он протянул и еще слабо пожал руку профессору.

— Не-ет, Николай Александрович, Вы их благодарите! Молодежь! Детей наших. Синичка, пигалица эта — все разгадала! И мальчишки эти неделю не спали. Пока до всего не докопались. Мы уже старики. Николай Александрович улыбнулся беззубым ртом.

— Так для этого мы их и растили!

Доктора осмотрели больного.

— Вам еще месяц у нас придется провести, не меньше.

Николай Александрович не сопротивлялся.

— Гостей, не больше одного посетителя в день, на пятнадцать минут. Выздоравливайте!

Через неделю Татьяна Петровна уехала из больницы с обещанием принимать лекарства и соблюдать режим дня. К мужу она приезжала почти каждый день.

Профессору Большакову подкорректировали очки. Зрение, конечно, очень ухудшилось. Со временем, в течение года, оно восстановится до физиологической, возрастной нормы. Николай Александрович увидел мир во всей его красе.

Новые зубы — легкие пластиковые челюсти неплохо держались во рту, не вызывали аллергии. Простая удобная гигиена протезов и полости рта. Конечно, флорентийский бифштекс не пожуешь! Так ведь и нельзя. Строгая диета в течение года, ограниченное питание — всегда. Возможно, через год, когда организм полностью восстановится, можно будет сделать голливудский рот, импланты и керамику. Николай Александрович не узнавал себя в зеркале.

Васька звонил каждый день, но приехать сумел только в субботу. Василий вошел в палату. Отец сидел на кресле, за журнальным столом и пил чай.

— Отец, я пришел.

Николай Александрович привстал. Перед ним стоял он сам, только на тридцать лет моложе.

— Вася, сынок! Они не знали о чем надо говорить. Николай Александрович вытер намокшие вдруг очки. Васька, как в детстве, зашмыгал носом, носовым платком вытер нос и, незаметно, глаза.

— Отец, я тебе компьютер новый купил. Интернет в палате есть, я узнавал.

— Сынок, зачем, он, наверное, дорогой!

Николай Александрович говорил глупости.

— Отец, хочешь, я тебе нефтяную платформу подарю? Я теперь могу, запросто.

— Васенька, чай будешь?

— Да. Я по дороге заказал, сейчас принесут.

Официантка из столовой на этаже принесла большой поднос. Василий распоряжался.

— Это тебе нельзя, лимон только мне.

— Вася, покажи компьютер!

— Чай сначала допей!

Васька был все тот же! Вот, еще планшет. Здесь много фотографий.

— Вась, покажи внучку!

Они просидели до вечера. Когда Василий ушел, Николай Александрович рассматривал фотографии. О чем-то ему успела рассказать Таня. Многого он еще не знал. Чего-то он не узнает никогда. Николай Александрович скучал по Жульке. «Конечно, — думал он, — Жулька от сытой жизни, меня забыл!» Он очень ошибался. Если бы он знал, как Жулька ждал своего хозяина! Как Таня ждала и готовилась к встрече мужа в ее новом доме, построенном для него, для Кольки. Николай Александрович боялся выписки из больницы.