Желтый бриллиант - Тамара Перова (2017)

Училище давно опустело. Николай Александрович уходил последним или почти последним. На выходе дежурный охранник почему-то отвернулся к стене. Вместо подобострастного поклона: «До свиданьица, Николай Александрович», — и.о. ректора увидел спину в синей куртке. На куртке крупными буквами было напечатано «ЧОП СЕРВИС». Под фонарем, на том же месте стояла его машина. Только все четыре колеса были грубо, с силой разрезаны. Каждое колесо в нескольких местах. Все стекла автомобиля: лобовое, заднее, боковые стекла, даже фары разбиты. Рядом валялся кусок стальной арматуры. Николай равнодушно посмотрел на машину, а ведь любил ее, почти как живое существо, и пошел в сторону метро. Он был спокоен, потому что принял решение: Вадик будет строить ракету. Это была не трусость. Николай Александрович становился мудрым.

Дома Таня лежала на диване и плакала.

Васька грустно катал по полу любимый американский автобус. Он первый подбежал к отцу и, серьезно, по-взрослому, тихо сказал:

— У мамы спина болит, давай готовить ужин.

Николай как мог, успокоил любимую, растер спину согревающей мазью, обвязал шерстяным платком — еще от бабули. Таня пришла в себя, она просто очень устала. За ужином договорились, что она оставит только одну пару лекций, больше будет работать дома — писать, нарабатывать материал для докторской диссертации. Таня повеселела, Вася не отходил от мамы. Про свои дела и про погибшую машину Николай ничего не сказал.

На следующий день, ближе к обеду, и.о. ректора Большаков позвонил господину Пендюркину и договорился о встрече с его сыном.

В указанный день и время секретарь доложила, что пришел Вадим Пендюркин с мамой. В кабинет входит скромный невысокий юноша, почти еще мальчик, в руках теребит толстую коленкоровую тетрадь. Его мама, худенькая, серенькая, в очках. Больше и сказать нечего. Позже выяснилось — работает библиотекарем, зачитывается научной фантастикой, верит в инопланетян. В чем-то господин Пендюркин был прав.

Николай Александрович вежливо отправил маму пить чай в приемную к секретарю. Беседа с Вадимом началась с того, что мальчик показал «большому ученому, статьи которого он читал даже на английском», свою тетрадь с чертежами космических ракет. Ученый внимательно листал тетрадь, читал пояснения, написанные крупным детским почерком, и обнаружил несколько идей или догадок, что тоже бывает в науке, совершенно невероятных для детского ума. Выяснилось, что, действительно, Вадим очень много читал по физике, теоретической механике, знал некоторые разделы из программы второго, даже третьего курса, но элементарно плавал в школьной программе по алгебре, тригонометрии. Николай Александрович устроил небольшой диктант. Вадим не сделал ни одной ошибки. Маме Вадима ректор сказал, что у нее действительно очень способный сын, надо срочно подтянуть школьную программу, стоит нанять хорошего репетитора и написал на бумажке телефон.

Мама Вадима сделала круглые глаза.

— Но у нас денег на еду не всегда…

— Это я беру на себя, у Вадима есть отец, я с ним поговорю, как мужчина с мужчиной. В приемной комиссии узнайте…

— Да-да, мы все уже узнали, вот, я все записала.

Николай Александрович улыбнулся вслед «будущему физики». От господина Пендюркина Николай Александрович потребовал оплатить репетиторов и давать денег бывшей жене и сыну. Мозг молодого ученого должен хорошо питаться. Пакет пойдет в счет испорченной машины.

Николай выдержал несколько дней. В пятницу он пришел часа на два раньше обычного. Таня и Васька были уже дома. За ужином Таня спросила с ехидцей в голосе:

— Колька, что у тебя с лицом?

— Ничего, любимая, нос, уши, даже глаза — все на месте. — Колька слегка дернул себя за ухо.

— Какой-то ты радостный!

— А-а… протянул Колька, совсем забыл, сегодня получил деньги из Тулузы и Парижа, наконец, перевели. Представляешь, через коммерческий банк. В «Менатеп» на Новый Арбат ездил.