Незнакомец - Портиа Коста

«Так или иначе, теперь это чисто теоретические рассуждения», – подумала Клодия и, налив вина, откинулась на спинку дивана. С помощью пульта управления выбрала музыку. Больше она никогда его не увидит. Никогда не узнает, как он выглядит в одежде.

Комнату наполнила неподражаемая мелодия из «Мадам Баттерфляй», а глоток вина приятным вкусом растекся во рту. Вино оказалось именно таким, изысканным и фруктовым, как и ожидала Клодия, а с послевкусием пришло вполне логическое утешающее объяснение. В молодом человеке из реки, вероятнее всего, нет ничего загадочного и романтического, но это не помешает ей представлять его таким в фантазиях. Пусть сослужит службу до появления на горизонте настоящего любовника.

Снова загрохотал гром; и теперь он как будто был здесь… двигался на ней… тело прохладное, мужское, сильное. Она отставила бокал, представляя, что ее руки теперь его. Вот он касается ее шеи, потом плеча, потом груди, обхватывает длинными пальцами округлые контуры, соскальзывает яркий шелк кимоно. Сосок немедленно затвердел, и она словно услышала тихий смех незнакомца, хоть и не имела представления, как он звучит. Распахнув халат, Клодия обняла себя так, как обнял бы он, водя большими пальцами в медленном, нежном ритме. Жаль, что она не слышала его голоса, чтобы теперь представлять, как он нашептывает ей всякие нежности, слова восхищения. В своих фантазиях она, разумеется, идеально ему подходила.

Беспокойно пошевелив ногами, она развела бедра так, будто это он раздвинул их коленом, желая поскорее добраться до горячей медово-сладкой сердцевины. Вот он гладит ей живот, дразня, накручивает короткие волоски на пальцы; потом нежно раздвигает губы и находит клитор.

Сделав глубокий вдох, Клодия воспроизвела действия своего воображаемого любовника – и в ту же секунду в небе грянул гром, а великолепное сопрано Баттерфляй плавно перетекло в арию «Un Bel Di Vendremo».

«В ясный день желанный…»

Клодия, улыбаясь, водила пальцем по кругу и вызывала ослепительные ощущения, кружившие и танцевавшие у нее в животе. Героиня пела о возвращении возлюбленного – пустого, неверного Пинкертона, – но Клодия слышала в арии прежде всего весть о приходе чего-то нового. Кто-то явился сегодня в ее жизнь, пусть это лишь воображаемый образ, символ самоудовлетворения, волшебный дар ей на радость.

Вздохнув, она поерзала на диване, почувствовав восхитительное возбуждение от ощущения трепещущей, набухшей плоти под кончиком пальца. Скоро. Скоро она позволит себе кончить еще раз.

Гром гремел, нежный голос словно парил в воздухе… и вдруг кто-то громко и настойчиво заколотил в парадную дверь.

Сердце ее застучало почти с той же силой, что и кулак незваного гостя. Клодия отдернула руку и вскочила на ноги, чуть не опрокинув бокал с вином.

Она бросила взгляд на часы. Почти десять. Кто, интересно, мог заявиться к ней в такое позднее время, да еще колотить так, словно собирается выломать дверь? Резко запахнув халат, она выбежала в холл и дрожа остановилась там.

Раздался очередной раскат грома, и среди порывов ветра лихорадочное «бах-бах» по двери стало еще громче.

Инстинктивно она поняла, кто это.

«Безумие, – думала Клодия, босиком пересекая холл. Он может быть опасен. Может оказаться насильником. Или убийцей. Возможно, это последние минуты моей жизни».

И все же, не обращая внимания на все резоны, она повернула ручку и распахнула дверь.

Он стоял там – с всклокоченными русыми волосами, которые швырял ему в лицо ветер, с округлившимися от страха удивительно голубыми глазами, в том же совершенно необычном костюме – ее сказочный незнакомец с реки.

– Прошу вас! Помогите! – вскричал он в отчаянии, когда сверкнула молния и очередной раскат грома сотряс небо. С побелевших губ сорвался крик неподдельного ужаса, глаза закатились, и он мешком повалился прямо Клодии на руки.