Я не боюсь летать - Эрика Джонг (2017)

Он говорил, что любит меня, восхищается, но все же проявлял сдержанность. Я чувствовала что-то странное в его изъявлениях любви, что-то неопределенное и неискреннее. И пребывала в растрепанных чувствах, потому что никто еще никогда не был со мной таким сдержанным. Я привыкла к тому, что играю первую скрипку, неопределенность распаляла меня. Я все сильнее и сильнее влюблялась в него, отчего он, в свою очередь, становился все более и более уклончивым. Старая, старая история.

Я знала, что у него была другая девушка, старая подружка из Рэдклиффа[352], – теперь она изучала философию в Сорбонне. Если верить Чарли, они просто друзья. «Там все в прошлом», – говорил он.

Она пухленькая и темноволосая и (по его словам) с ужасной привычкой: трахнувшись, сразу же засыпать. Она уехала в Париж, подальше от него, и теперь у нее любовник-француз, который жил с ней на рю-де-ля-Арп. Для человека, которому давно уже было все равно, Чарли, похоже, очень неплохо осведомлен о ее жизни. Но если все так, то зачем она, подписывая письма к нему, добавляла: «Я тебя люблю»? Может, она придерживает его на всякий случай? А что он? Тоже на всякий случай (случку)? Или это я у него на всякий случай?

Я всегда считала, что читать чужую почту – низость и подлость, но ревность делает с нами странные вещи. Одним печальным утром в Ист-Виллидже, когда Чарли рано ушел из дома в музыкальную школу, я, как шпион, выскользнула из кровати (сердце у меня колотилось, как литавры Сола Гудмана[353]) и учинила обыск в квартире. Искала я, конечно, парижские почтовые марки и нашла их – они лежали прямо под его красноречивыми серыми трусами.

Судя по ее письмам, Саломея Уэйнфилд девушка образованная. Она затеяла с Чарли игру, давая ему, с одной стороны, бесконечные поводы для ревности, которая доводила его до безумия, а с другой – выказывая ему маленькие знаки любви.

Шер Чарльз [писала она]

Мы [мы!] живем на шестом этаже (по-твоему будет седьмой) на очаровательно сомнительной помойке под названием «Отель де ля Арпер» и тем временем ищем какое-нибудь жилье подешевле. Париж – божественный город. Жан Поль Сартр практически за углом, Симона де Бовуар, Беккет[354], Жене[355]– короче говоря, tout le monde[356].

Дорогой, я тебя люблю. Пожалуйста, не думай, что если я живу с Себастьяном (который, кстати, варит отличную пшенную кашу), то перестала любить тебя. Просто мне нужно время, чтобы поэкспериментировать, подышать, пожить, потянуться, потренировать мышцы [догадайтесь, какие!] без тебя.

Я скучаю по тебе днем и ночью, думаю о тебе, даже вижу во сне. Ты представить себе не можешь, как это трудно – жить с человеком, который не знает, что такое БСП[357], который никогда не ел блинчиков, который думает, что Чарльз[358]– это прежний английский король! И тем не менее он (Себастьян) очень милый и преданный, и [здесь целая строка вымарана чернилами] его присутствие помогает мне каждый день понимать, как сильно я все еще люблю тебя.

Аттан-муа, шери[359].

Салли

Attends-moi сама!

Но как я могла сунуть Чарли под нос письмо, извлеченное из-под его не очень чистого белья? А потому прибегла к фабианской политике наблюдения и выжидания, сохранив свое негодование в тайне. Я была полна решимости завоевать его, постепенно вырвать из рук тайной подружки по переписке.