Я не боюсь летать - Эрика Джонг (2017)

– Я не хочу, чтобы меня накалывали на булавку, – сказал Адриан. – Я не хочу, чтобы меня каким-либо образом классифицировали. Когда ты наконец соберешься написать обо мне, то не будешь знать, герой я или антигерой, негодяй или святой. Ты меня не сможешь классифицировать.

В этот момент я чувствовала, что безумно в него влюблена. Его вялый член проник так глубоко, как никогда не смог бы проникнуть член эрегированный.

6

Пароксизмы страсти, или человек под кроватью

Из всевозможных форм нелепой смелости смелость девушек самая выдающаяся. Если бы не она, стало бы меньше браков и еще меньше сумасбродных поступков, которые превосходят все, даже брак…

Колетт[123]

Не то чтобы состояние безумной любви было для меня большой редкостью. Весь год я в кого-нибудь влюблялась. Я влюбилась в ирландского поэта, разводившего свиней на ферме в Айове. Я влюбилась в романиста ростом шесть футов, похожего на ковбоя и писавшего одни аллегории о воздействии радиации. Я влюбилась в голубоглазого критика, который пропел дифирамбы моей первой книге стихов. Я влюбилась в мрачного художника, три жены которого покончили с собой. Я влюбилась в очень вежливого профессора, специалиста по философии итальянского Возрождения, нюхавшего клей и трахавшего студенток-первокурсниц. Я влюбилась в переводчика из ООН (с иврита, арабского, греческого), у которого в его захламленной квартире на Морнингсайд-драйв было пять детей, больная мать и семь неопубликованных романов. Я влюбилась в бледнолицего белого протестанта англо-саксонца, он был биохимиком, приглашал меня на ланч в Гарвардский клуб, а две его бывшие жены считались писателями, и обе склонны к нимфомании.

Но из всего этого ничего не вышло. Нет, объятия на заднем сиденье автомобиля были. И пьяные поцелуи взасос на обжитых тараканами нью-йоркских кухнях над стаканами с разогретым мартини. Был флирт за льстившими самолюбию ланчами, оплаченными из представительских расходов. И обжимания среди стеллажей в Батлеровской библиотеке[124]. И объятия после поэтических чтений. И рукопожатия на открытиях выставок. И долгие, исполненные скрытого смысла телефонные разговоры и письма, пестрящие двусмысленными намеками. Были, впрочем, и открытые, откровенные предложения, обычно от мужчин, которые вовсе не казались мне привлекательными. Но из всего этого ничего не вышло. Я предпочитала уходить домой и писать стихи, посвящая их мужчине, в которого влюблена по-настоящему (уж кто бы это мог быть). В конечном счете я уже перетрахала достаточно мужиков, чтобы знать: один член мало чем отличается от другого. Так чего же я искала? И почему не находила себе покоя? Может быть, я противилась продолжению романов, потому что знала: мужчина, которого я действительно хочу, и дальше останется только в мечтах и все кончится для меня разочарованием? Но кто был мужчиной, которого я действительно хотела? Я знала только, что отчаянно искала его с тех времен, когда мне исполнилось шестнадцать.