Танец страсти - Марион Орха (2009)

Ночью я спала урывками, то и дело просыпаясь, а утром меня разбудили громкие вопли под самыми окнами, как будто за стенами особняка рыскал какой-то громадный прожорливый зверь. Огонь в камине погас, шторы были задернуты. Я позвонила, однако никто не явился на зов. Меня окатило холодом: а что, если я осталась совсем одна, и меня куда-то несет в чужом, враждебном мире? Я натянула платье, а избитое тело стонало каждой мышцей и косточкой. Шагая по пустым коридорам, я сама себе казалась привидением на покинутом корабле. Окна были закрыты, шторы плотно задернуты, однако рев толпы проникал в дом, эхом гулял по коридорам. Зампа бегала из комнаты в комнату, виляла хвостом и звонко лаяла. Напряжение и тревога стискивали мне грудь и горло, мешая дышать. На втором этаже я осторожно выглянула в окно — и тут же поклялась себе, что больше этого делать не стану. Барерштрассе бурлила, забитая народом; вокруг моего дома стоял полицейский кордон, однако толпа неотвратимо напирала. Ясно было, что кордон долго не продержится.

В гостиной я обнаружила записку от Людвига: он сообщал, что, к сожалению, вынужден вернуться во дворец. В кухне я нашла горстку оставшихся в доме слуг. Они сгрудились у печки; когда я попыталась отдать какие-то распоряжения, они лишь тупо на меня глядели, явно не понимая, чего от них хотят.

— Не беспокойтесь, — пробормотала я, поняв, что толку не добиться. — Я могу и сама это сделать.

Каждый час прибывал посланец с новостями. Людвиг распустил правительство, отправил в отставку всех министров. Студентов университета, которые не являются постоянными жителями Мюнхена, выселяют; им дано сорок восемь часов на то, чтобы покинуть город. Солдаты патрулируют улицы; вооруженная полиция охраняет королевский дворец.

Время растянулось, затем странным образом сжалось. Пришла ночь, следом наступило утро. День застал меня в гостиной, за плотно закрытыми шторами, в слабом островке желтого света от единственной масляной лампы. Я не знала, сколько часов так вот сижу, понятия не имела, сколько дней не покидала дом. Болели каждая мышца и косточка, даже кожа как будто была содрана, и все тело казалось сплошной ссадиной. К тому же его покрывали бог весть откуда взявшиеся синяки; на щеке тоже разлился лиловатый кровоподтек. Когда я последний раз ходила искать кого-нибудь из слуг, то обнаружила, что все они исчезли, я в доме одна, а вокруг вздымаются стены необитаемых и как будто бесконечных комнат.

На столе передо мной стоял пузырек синего стекла. Порой я брала его в руки, а затем, подержав, ставила обратно. Сквозь толстое стекло внутри дразняще поблескивала густая тягучая жидкость — настойка опия. Доза эта была смертельна. Я приобрела пузырек в Париже, после того как Александра убили на дуэли. С той самой поры синяя бутылочка так и ездила со мной с места на место. А сейчас я с самого раннего утра сидела у стола, размышляя.

Когда угасли последние лучи дневного света и сгустились ранние зимние сумерки, я в очередной раз поглядела на синий пузырек. Теперь это уже вопрос времени. Последний гонец, который принес новости, ввалился в дом с кровавой раной на голове. Королевская семья — пленники во дворце; полиция утратила контроль над городом; тысячи людей перекрыли всякое движение на улицах. У меня в доме из еды осталось немного: тарелка с марципанами, жареная утиная ножка и полупустая бутылка шампанского. Все это стояло рядом на подносе, однако я к еде не притрагивалась.

Без особой охоты я потянулась за марципаном, однако стоило лишь попытаться откусить твердый сладкий кусочек, как челюсть пронзило болью. Тогда я положила на пол утиную ножку и стала смотреть, как голодная Зампа отрывает от нее кусок за куском. Если толпа до меня доберется, порвет на части с точно таким же жадным удовольствием. Поднеся к губам бутылку, я сделала осторожный глоточек. Шампанское давно степлилось и выдохлось, а больная челюсть тут же снова дала себя знать.