Отражение звезды - Марина Преображенская (1997)

— Нет, — Леночка глубоко вздохнула и посмотрела на женщину, как смотрит утопающий на протянутую руку. С неожиданной сердечностью та схватила руку Леночки и сжала ее в своих горячих ладонях.

— Давай помиримся, Лен… А то как-то нехорошо, соседи вроде бы. Ну? Я тогда зря на тебя… Но вот будут свои дети, узнаешь, каково это. Свое, какое бы ни было, всегда дороже всего. А знаешь, как больно, когда… когда вдруг узнаешь такое… Меня-то тоже его отец изнасиловал, а потом в жены взял… Так что есть в кого… Вот и сын мой ту девчонку взял. Она в тюрьму к нему приезжала, чтобы, значит, жениться. И расписались уже. Вот так у него нескладно. А у тебя вон платьишко какое! Э, счастливая… — Она повела плечами и подтерла пальцем непрошеную слезу в уголке глаза. Леночка метнула на нее быстрый взгляд из-под бровей, и тетя Клава поняла, что сказала не то. Она виновато умолкла, потом еще подтерла под глазом и произнесла:

— Я видела того парня, что… помнишь, он во дворе с другим твоим, который как-то ночью в летчицкой форме приходил, дрался. Ну, когда милиция была и всякое такое… — И снова по Леночкиному взгляду она поняла, что говорит что-то не то. Поежилась, вздохнула и отвернулась к окну. — Сперва подружка приходила, потом он приехал, на белой машине. С ним еще девушка была. Только девушка в машине осталась. Она выходила покурить, а я думала, покурит и наверх пойдет, а она села обратно. И больше никого не было. А потом парень спустился, ну минут через двадцать. Я-то знала, что тебя дома нет, но не стала высовываться, — думаю — раз подружка твоя там — значит, она и скажет… — Она повернула к Леночке лицо: — Послушай, а чего она газом отравилась? От него, что ли, беременная? Бросил ее, да? От дуреха!

Снова повисло молчание, тетя Клава подняла с пола платье, отряхнула его и, аккуратно закрепив крючок вешалки на дверце шкафа, повесила его прямо над зеркалом.

Время летело неумолимо — Леночка физически ощущала, как оно проходит сквозь нее, и чувствовала каждый шорох, каждый звук, каждое движение веток за окном. Но и сейчас она не знала, что делать дальше.

Звонок в дверь прозвучал пронзительно и резко. И хотя Леночка долго ждала этого момента, все равно он оказался настолько неожиданным, что заставил ее подскочить. Машинально взглянув на часы, Леночка отметила про себя: без тринадцати восемь.

Бровь несколько раз дернулась, как при нервном тике. Леночка посмотрела на тетю Клаву.

— Иди, иди, — подбодрила она, но Леночка все же помедлила пару секунд, как бы желая удостовериться, что действительно слышала, как в дверь позвонили. Снова раздался звонок, и Леночка бросилась к двери… Она открыла ее, и сердце так и застыло, когда в дверном проеме она увидела высокого, статного, представительного, как выразилась тетя Клава, мужчину.

Он заглядывал в записную книжку.

— Здравствуйте… Так вы и есть… Елена Сергеевна?

— Да… — Леночка кивнула, чувствуя, что не в силах двинуться с места. — Да, — повторила она и вдруг устыдилась того, что она растрепана, прихожая не прибрана и заляпанное пальто уже Бог знает сколько висит на вешалке. У нее внезапно закружилась голова, она отступила, пропуская мужчину вперед, и, с трудом переставляя ноги, прошла на кухню.

Пока Леночка приходила в себя, тетя Клава взяла инициативу в свои руки и с энтузиазмом хозяйничала на кухне.

— Мы уже знакомы, — говорила она под хруст разрезаемых огурчиков и бульканье воды в кастрюльке. — Я — соседка, вы звонили ко мне. Я все передала, как было велено. А Леночка… она просто от того, что на нее столько всего свалилось… Да в один день! Представляете, все в один день! Да она сама все и расскажет, а я покамест за бутылечком.

Тетя Клава ушла, а Леночка совсем растерялась, не зная, как себя вести, о чем говорить, куда смотреть, куда деть влажные руки, которые дрожат.

И все же через полчаса они уже сидели в машине и неслись по расцвеченным неоновой рекламой улицам города.