Мне не забыть - Елена Свиридова (1997)

Лера закрыла коробку, уронила голову на руки. Все, что казалось безвозвратно ушедшим в прошлое, ожило и с необычайной яркостью предстало перед ней. Ее охватило отчаяние от безысходности и неисправимости всего, что произошло за эти годы, стало невыносимо жалко и себя, и мать, ушедшую так нелепо. Но к чувству жалости примешивалось чувство обиды. Как она могла так посту пить с ней? Зачем?

И Лера заплакала, сжимая в руках голубой конверт… Она плакала от собственной беспомощности, она не могла ничего спросить ни у матери, которой не было в живых, ни у Юргена, которого считала давно потерянным навсегда… А он писал ей и, не получив ответа, просто вычеркнул ее из своей жизни. Может быть, давно женился на какой-нибудь милой белокурой немочке…

Перед глазами Леры возникла картина тихой семейной идиллии в уютном гамбургском домике… Юрген, прекрасный и стройный, входит в дом, глаза его озарены счастьем… Ему навстречу неторопливо идет молодая женщина, одаряя его восторженной улыбкой… О Боже, она беременна, она ждет ребенка, его ребенка! Другого младенца она держит на руках, передает Юргену… А сама она раскрывает большие красивые пакеты, принесенные мужем. Какие восхитительные детские игрушки, ползуночки, ботиночки, курточки! Они весело разбирают вместе эти милые вещи… Потом он устало садится в кресло и просматривает вечернюю газету, жена на изящном столике на колесах привозит ужин, садится рядом… Что же они едят? Шпикачки с пивом? Картофельный салат? Что же они действительно едят? — подумала Лера, прекратив плакать, и неожиданно нервно рассмеялась. — Что за глупая фантазия? Какая же я дура! О чем думаю? О еде! А ведь все было так реально — жена, ребенок, дом… Но ведь я ничего об этом не знаю! Может быть, ничего этого и нет… Он сидит в одиночестве, в пустой квартире, грустно пьет пиво и думает обо мне?.. А я? Что же я наделала! Изменила, предала, вышла замуж! Без любви, за того, кто оказался рядом, под рукой, поддержал в трудную минуту… Испугалась одиночества, захотела жить как все, у теплого домашнего очага, а теперь схожу с ума от тоски… Вот что у меня получилось! Но ведь я ничего не знала! Я думала, он просто забыл меня, что я там, в Германии, оказалась больше не нужна ему… Как все нелепо, несправедливо, невыносимо…

Лера вытерла слезы, схватила чистый лист бумаги и стала торопливо писать…

«Дорогой Юрген!

Прости, что я не отвечала на твои письма… Письма или письмо? Сколько их было, одно или несколько? Как узнать об этом?.. Я не виновата, произошло ужасное недоразумение, я только сейчас, через шесть лет, узнала, что ты писал мне, но я, к сожалению, не получала твоих писем. Мне трудно объяснить, почему так получилось, просто судьба жестоко поступила с нами. Я не знаю даже, что ты писал мне. Может быть, ты звал меня, а может быть, сообщал, что у тебя теперь другая жизнь… Я ничего о тебе не знаю, но очень хочу узнать хоть что-нибудь. Прости, что я так долго молчала, но я все это время думала о тебе. Мне многое пришлось пережить за эти годы. Я давно похоронила мать, осталась одна, рядом со мной оказался человек, который поддержал меня, помогал мне во всем и даже спас мне жизнь… Получилось так, что я вышла за него замуж, я не могла поступить иначе. Возможно, я совершила ужасную ошибку, но только ты можешь сказать мне об этом. Потому что, как бы ни сложилась моя жизнь, мое сердце принадлежит тебе безраздельно… И даже если ты не один, если у тебя есть семья или просто другая любимая женщина, я хочу, чтобы ты знал правду… Даже если мы никогда больше не увидимся…»

Лера вздрогнула, услышав стук входной двери, быстро сложила листок и засунула в пачку со старыми письмами, которые хранила мать.

Вошел Максим, обнял Леру, потом, отстранив от себя, заглянул ей в лицо.

— Ну вот, что за слякоть? Что случилось?

— Ничего, Макс… Просто я разбирала мамины вещи, вот и все. Больше ничего не случилось.