Цена страсти - Селеста Брэдли (2017)

Так у маэстро сформировалась теория «любования красотой юности».

Когда же по прошествии лет действие юноши на мэтра не ослабло, Баттон вынужден был признать, что дело тут не просто в юности и даже не в дивных очертаниях и изумительной симметрии скул и челюстей – хотя Кабо обладал всем вышеперечисленным.

В конце концов он пришел к выводу, что все просто: Кабо – это Кабо. Только он может похвалиться таким поворотом головы, такими изящными движениями рук, такими серыми глазами, в которых смешались воедино туман и грозовое небо… и таким голосом, каким он говорит лишь с ним, Баттоном…

Все эти мысли пронеслись в голове Баттона в мгновение ока, как это бывало с ним обыкновенно. И вот он уже беспечно улыбается своему ассистенту, который ставит поднос на специальный чайный столик.

Старательно отводя глаза от изящных рук молодого человека с божественно длинными пальцами, расставляющих на столе невесомые чашки, Баттон уверенно ответил:

– Ну, разумеется. Сработает! Отчего бы нет?

Кабо тотчас слегка отстранился. Оба они были на удивление осторожны…

– Потому что Электра особенная, – сказал Кабо, разливая чай. – Трудная жизнь, полная утрат, научила ее не только наблюдательности, но и осторожности, которая на грани подозрительности. Она смотрит вглубь вещей. Она не верит в счастливые совпадения. И в то, что на свете бывают благие намерения, она не верит тоже. Если… когда она поймет, что важнее всего в жизни, то…

– Она всего лишь дитя, Кабо! – расхохотался Баттон. – Да, она необычайно умна и владеет искусством манипуляции, но она всего лишь юная девочка!

Кабо ответил ему долгим взглядом.

– Но юность вовсе не подразумевает наивности… и идиотизма. Сама по себе молодость не исключает проницательности!

Баттон понимал, что Кабо говорит сейчас и о себе, не только об Электре. Таким образом, их разговор перетекал в опасное русло. И Баттон в очередной раз сделал вид, что не понимает, о чем говорит Кабо, и не догадывается об истинных его чувствах.

– Смею вас уверить, что мисс Электра была бы сильно обеспокоена, услышь она вас сейчас. Ведь она так яростно доказывает этому миру, что не обладает ничем, кроме смазливого личика…

Баттон потянулся за чашкой и блюдцем, которые протягивал ему Кабо, зная, что чай именно таков, как если бы он сам его приготовил. Если не лучше… Кабо заботился о том, чтобы жизнь мэтра была гладкой, словно изысканный китайский шелк – самый настоящий, а не та гнусная подделка, которую пытается подсунуть ему мерзкий торговец с кустистыми усами…

Кончики пальцев Баттона на миг соприкоснулись с теплой рукой молодого человека по чистейшей случайности. Мэтр тотчас отдернул руку – от острого приступа нежности и желания у него перехватило дыхание. С трудом сглотнув, он указал на столик:

– Поставь туда. Я… я выпью чуть погодя.

В глубине прекрасных глаз Кабо словно сверкнула молния – это длилось лишь мгновение, будто кто-то заслонил свет загоревшегося в темноте светильника… Но Баттону показалось, что сердце его пронзила острая сосулька. Если бы только… Если бы он был моложе. Если бы Кабо был старше. Если бы он мог поверить, что сможет сделать умного, талантливого и красивого молодого человека счастливым…

Но нет, он не вправе счесть благодарность своего ассистента и его героическую преданность чем-то бóльшим! Он не вправе воспользоваться своим положением мэтра, чтобы удовлетворить свои инстинкты! Кабо рожден для славы, для величия. Пожалуй, юноша даже больше этого заслуживает, чем он сам! И он не вправе тянуть его назад. Он не станет привязывать его, сдерживать…

Сделав вид, что не заметил боли во взгляде молодого человека, Баттон склонился над чистым альбомным листом, силясь скрыть бешеное биение сердца и участившееся дыхание.