Свободная любовь - Алина Феоктистова (1996)

Артур, не выдержав, спрыгнул с подоконника и подошел к девушкам. Марго сразу замолчала, оборвав фразу на полуслове. Надя залилась краской, а Марго лишь невинно улыбнулась.

— В чем дело, Марго? Что случилось? — Раньше он называл ее при всех по фамилии и вдруг перешел на сокращенное имя.

— Ничего, Артур Викторович. — Марго честно смотрела ему в глаза и из озорства, которое опять, после долгих месяцев страдания, вернулось к ней, добавила: — Пока ничего.

— Я вижу, — сказал Артур, кивнув головой на ее чистый ватманский лист. — Так в чем дело, Марго?

— Понимаете, Артур Викторович, — Марго сделала ударение на его отчестве, — я никак не могу нарисовать эту руку. У меня не получается.

Артур молча взял стул и сел рядом с ней. Его карандаш легко скользил по листу, набрасывая легкий контур натуры, а Марго смотрела на изображение, появляющееся на листе, и думала о том, каким сильным, наверное, был натурщик, с которого лепили образец, должно быть, таким же сильным, как Игорь. И еще она вспоминала, как хорошо и надежно себя чувствовала, когда такие вот руки поднимали ее. Ей было стыдно за свои мысли, ведь рядом сидел ее муж, его лицо было так близко, и от волос шел все тот же запах французского одеколона. Сбылось то, о чем она когда-то мечтала, — он сидит рядом с нею и не уходит, хотя почти все нарисовал ей сам.

Она столько перенесла из-за него, столько выстрадала. И вот она почти у цели, почти у цели. В отличие от Нади, которая за это время так ничего и не достигла. И, кажется, от горя и тоски чем-то заболела, стала сильно кутаться: носит теплые широкие свитера или куртки, хотя у них в институте достаточно тепло. Но она жалуется на озноб. И лицо у Нади стало такое худенькое и бледное, глаза выделяются на нем, как два чистых голубых озера. А когда Марго спросила подружку, почему ее не было дома в ту памятную ночь, Надя ответила, что никуда не уходила, просто, должно быть, не услышала телефон. Марго отлично знала, что не услышать телефон можно лишь в том случае, если выпьешь снотворное, и поняла, что Надя мучается из-за равнодушия Николая и не может уснуть без таблеток. Марго от души было жаль ее — она сама прошла через подобное мучение, — но она не знала, как помочь подруге, хотя и хотела бы это сделать. Заставить насильно полюбить себя нельзя — это Марго уже усвоила. Когда она разберется со своими делами, она уговорит Игоря помочь ее подруге. И, если он уже почти помог Марго добиться любви Артура, что ему стоит придумать, как Наде добиться любви Николая…

Марго впервые получила «отлично» по рисунку. Артуру пришлось поставить «отлично» фактически самому себе, потому что заслуги Марго тут не было никакой.

Все с той же настороженностью Артур наблюдал, как Марго тщательно осматривает свои гардероб, собираясь уходить. Девушка, ловя его взгляд, больше всего боялась, что он никуда не отпустит ее, что-то заподозрив, или, еще хуже, пойдет ее провожать. Но Артур не возражал против ее ухода. Лишь, когда она уже стояла в дверях, спросил:

— Марго, что вас ждет, балет или опера?

— Нет, обычный спектакль, — ответила Марго, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же было написано на афише драмтеатра, мимо которого она проезжала в институт. Театр оперы и балета находился на другой стороне театральной площади, и его афиша не была видна с дороги. К своему ужасу, она никак не могла вспомнить, что же сегодня идет в театре.

— Ты знаешь, Артур, я даже забыла спросить мою знакомую, как он называется. Представляешь, какая я рассеянная, — опережая вопрос мужа, сказала Марго.

— А как зовут эту знакомую, ты спросить не забыла? — пошутил Артур.

— Ее зовут Ирина, — с ходу придумала Марго.

— Тогда привет Ирине! — Артур распахнул перед женой дверь.

«Обошлось», — с облегчением подумала Марго, стремглав, как когда-то давно, нет, всего лишь год назад, сбегая вниз по лестнице и чувствуя в себе, как прежде, радостное волнение.