Папины дочки - Тасмина Перри (2010)

— Хорошо, у нас есть еще один выход, к которому обычно прибегают те, кто не имеет иной возможности срочно погасить долги. Мы можем сдать Хантсфорд в аренду на пятьдесят лет. Найдутся туристические компании и отели, которые захотят воспользоваться таким заманчивым предложением. Хантсфорду это никоим образом не повредит, а нам принесет доход к, кроме того, имение будет по-прежнему вашей собственностью. Вы даже будете жить там по-прежнему — в коттедже например. В последнее время такими предложениями очень интересуется Майкл Саркис, он владелец сети крупных отелей и может дать неплохие деньги.

Освальд покраснел как рак.

— Саркис, — воскликнул он, — хочет арендовать Хантсфорд?! Да как вы смеете мне такое предлагать?!

— Послушайте, но мы должны что-то делать, — тщетно взывал к разуму Освальда Питер.

— Вот именно. — Освальд встал с кресла. — И если вы не знаете, что именно следует делать, то я найду, кем вас заменить.

Он резко развернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

37

Кейт осмотрела банкетный зал, где должна была проходить церемония награждения лучших журналов года, и поразилась грандиозному размаху предстоящего торжества. Ее «Сэнд» был таким маленьким и незначительным в масштабах издательской индустрии. В церемонии участвовало пятьсот изданий, пользовавшихся особой популярностью у читателей, начиная от «Вог» и заканчивая журналами «Мир гольфа» и «Загородная жизнь». С момента появления первого номера «Сэнда» его продажи возросли. Накануне лета публика с удовольствием раскупала журнал с фотографиями экзотических пейзажей, рекламой дорогой косметики и изысканной пляжной одежды. Но несмотря на это, Кейт до сих пор воспринимала свое занятие как хобби и была немало удивлена тем, что ее внесли в номинацию «Лучший начинающий редактор года». Оказавшись на столь необычном для нее мероприятии, она чувствовала себя немного растерянной и в то же время заинтригованной, как ребенок, который впервые пробрался в комнату, предназначенную только для взрослых, и еще не успел в ней освоиться.

— Ну, кого узнала? Есть великие имена? — спросил арт-директор «Сэнда» Пит Миллер. В дорогом пиджаке и потертых старых джинсах он выглядел вызывающе небрежным, словно хотел всем сообщить о том, насколько ему наплевать на блеск, славу и серьезность мероприятия. Про себя Кейт с благодарностью подумала о Нике, который настоял, чтобы вся команда журнала явилась на церемонию. Кругом мелькали строгие деловые костюмы и черные вечерние платья.

— Я вижу здесь немало тех, с кем не хочу встречаться. Если я толкну тебя локтем, то срочно прикрой меня — это значит, что мне нужно спрятаться.

Какой-то холодок был у нее внутри — то ли от беспокойства и страха, то ли от раздражения при виде Уильяма Уолтона. Кейт уже давно преодолела тот комплекс неполноценности, который она пережила в связи с неожиданным увольнением из «Класса», но из-за обиды, нанесенной ей Сереной, она снова стала думать о себе как о неудачнице. Чтобы забыться и не изводить себя понапрасну, она старалась последние три недели до предела загрузиться работой. Почему-то больше всего она винила не Дэвида, к которому относилась без особой привязанности, а именно сестру, нанесшую ей предательский удар просто так, ради Спортивного интереса. После их разговора она в одиночестве провела ночь за бутылкой вина. Ей не хотелось делиться с кем-то своими страданиями.

Она оставила Пита поболтать с Рут, художественным редактором, и пошла в туалет, чтобы подкрасить губы и проверить, все ли в порядке с ее нарядом и прической. Зеленое шелковое платье выгодно оттеняло золотисто-белокурый цвет ее волос и скрывало некоторую пышность форм. Благодаря румянам ее лицо было свежим, как после отдыха. Кейт осталась довольна своим видом. Она зашла в свободную кабинку и прикрыла дверь. И вдруг услышала женские голоса.

— Между прочим, ее номинировали на приз как «Лучшего начинающего редактора», — прозвучал один голос.