Папины дочки - Тасмина Перри (2010)

Галерея Бэлконов находилась в стороне от узкой улочки Маунт-стрит, в тихом и уютном местечке, где ходили только дорого одетые господа, посещавшие элитные салоны и магазины. Она располагалась в красном кирпичном доме с белой крышей и темно-синей дверью. В ее витринах были выставлены шедевры восемнадцатого и девятнадцатого веков, здесь был свой отдельный мир, далекий от шума и суеты Ист-Энда, где отоваривались экстравагантными произведениями живописи сотрудники рекламных агентств и рок-звезды. Галерея Бэлконов была рассчитана на разборчивых и взыскательных покупателей, которые предпочитали традиционные направления современной вычурной подделке и хотели видеть на стенах своих особняков в Белгравии и Кенсингтоне старые картины, выдержавшие испытание временем. Обычно галерею представляли шедевры голландских мастеров, но совсем недавно там появились и полотна конца девятнадцатого и даже двадцатого веков. Когда Кейт подошла к витрине, она увидела одну из воздушных балерин Дега.

Она толкнула дверь, и над ее головой мелодично прозвенел колокольчик. Продавец Марк Робертсон, сидевший за столом в другом конце магазина, подошел к ней, кивнув на пожилую супружескую пару, с которой беседовал Овальд.

Барон поднял голову и приветствовал дочь улыбкой.

— Это моя дочь, — тут же представил он ее покупателям.

Пожилая крашеная блондинка с сумкой от «Келли» и в туфлях от «Феррагамо» сразу узнала Кейт — она видела ее фото на страницах журнала «Класс» — и любезно кивнула.

— Хочешь, ступай наверх, дорогая, я скоро приду, — сказал ей Освальд.

Кейт молча прошла к лестнице и стала подниматься, наблюдая за отцом. «Жаль, что он так редко сюда заходит; он прирожденный торговец, способность обольщать покупателей у него в крови», — подумала она. Он все умел обставить так, чтобы расположить к себе людей; даже в манере представлять свою дочь проявлялись его замашки шоумена.

Здание галереи было длинным и высоким, но узким. Для места, где продаются картины, оно годилось идеально, но вот офис в нем устроить было сложно. В самом центре вытянутой комнаты стоял стол, заваленный газетами и рекламными буклетами. Кейт опустилась в кресло и пролистала альбом с фотографиями скульптурных работ Генри Мура.

Затем она встала, приготовила кофе и снова уселась, потягивая его с наслаждением маленькими глотками. Ей хотелось избавиться от накопившегося напряжения и успокоиться. Прийти к отцу и просить его о помощи ее заставило чувство вины перед Ником. Она включила ноутбук и снова просмотрела макет журнала. Верстка была прекрасная. Ну и чего она так раскисла?

На лестнице послышались шаги отца. Для поездки в город он всегда одевался «по-лондонски», то есть в темно-синий костюм с алой подкладкой, напоминавшей мантию Дракулы. Наверняка после галереи он собирался ехать в один из своих любимых клубов.

— Так чему я обязан удовольствием видеть тебя? — спросил Освальд. — Полагаю, ты чего-то хочешь; это я сразу понял, когда ты позвонила. — Он достал часы и, открыв крышку, посмотрел на циферблат. Потом медленно убрал их обратно в карман. — В семь мне нужно быть на ужине с Уэтхорнами, так что поторопись и приготовь мне чай, пожалуйста.

Кейт включила чайник и подошла к буфету, достав заварочную ложку и чашку.

— Знаешь, я бы хотела, чтобы ты посмотрел вот это, папа. — Она протянула ему ноутбук, стараясь говорить как можно более спокойно.

Освальд просмотрел несколько страниц макета.

— Я уже знаю об этом. Твой друг Дэвид Голдман предлагал некоторым моим знакомым поучаствовать.

Кейт опешила от неожиданной новости. Но такое поведение было типично для ее отца, он любил шокировать. Он следил за ней, где бы она ни была, чем бы ни занималась, он всегда был в курсе ее дел.

— Я думаю, тебе следует поискать работу в Нью-Йорке. — Он указал на чайник, от которого вверх поднимались густые клубы пара.