Знак расставания - Лиз Райан (2003)

Все рассмеялись и дружно присоединились к нему, кроме Кевина, прирожденного паникера. Он не хотел, чтобы Бен стал сильно задаваться и много из себя воображать. В Швейцарии он забеспокоился еще больше, когда некая дама-критик бросила в лицо Бену:

— Вы нарушаете все правила, мистер Хейли!

— Мадам, они существуют для того, чтобы их нарушать, — парировал Бен, в то время как Тхан был не на шутку встревожен, не собирается ли эта мадам наброситься на музыканта с кулаками. Тхан был очень взволнован, но критикесса в ярости удалилась.

Может быть, это просто действовала погода? Стоял конец мая, с каждым днем становилось все жарче. Из всех городов, где они побывали, Эран больше всего понравилась Барселона. Бен же никак не мог «понять» Зальцбург. Во многих домах были настежь распахнуты окна, за которыми виднелась одна и та же картина: толстые тетки гладили бесконечные груды белья.

— Что это — Австрия — всемирный прачечный центр? — спрашивал он.

Но Зальцбург был родиной Моцарта, и Бен не мог покинуть его, не побывав на каком-нибудь концерте, где исполнялись любимые им произведения. Единственный концерт в тот вечер, который оказался в их распоряжении, проходил в парке. Попурри из популярных мелодий других двух австрийских гигантов, Иоганна Штрауса-старшего и Иоганна Штрауса-младшего, завершалось расхожей мелодией «Голубого Дуная».

— Туристическая мешанина! — бросил Беи.

— Так ты сейчас и есть турист! — заметила Эран.

Бен ворчливо заявил, что Моцарт в «Ковент-Гардене» звучит гораздо лучше. Так он думал, пока не попал в венскую оперу, которая заставила его изменить свое мнение.

— Вот это театр! Вот это дирижер! — восклицал Бен.

Кевин задумался, что ему делать с Беном в Италии, на родине оперы. Когда они туда доберутся, Бену может взбрести в голову выступить в «Ла Скала» в Милане. Он посмотрит на свои залы и будет разочарован.

Но когда они прибыли в Италию, к удивлению Кевина и Эран, Бен спасовал.

— О нет! Я еще десять лет не буду к такому готов! — сказал Бен.

Эран понимала, что он имеет в виду себя как композитора, и вряд ли Бен попадет в «Ла Скала» в качестве исполнителя. Кевин не знал этого, но подумал, что кто-то должен объяснить парню, что скромность — одна из главных добродетелей. В личном общении Бен по-прежнему был очень приятным человеком, но на публике он уже начинал выходить из-под контроля. По мере того как гастроли набирали обороты, их везде сопровождали приемы, банкеты, шампанское лилось рекой, приглашения сыпались отовсюду. По совету Джессики Бен принимал все приглашения и бывал везде, его биография словно резко поднималась вверх, как на воздушном шаре, так что вскоре, подумал Кевин, Эран будет не так-то просто вернуть Бена на землю и заставить остепениться.

Сидя в Венеции за столиком в кафе, подставив спину солнцу, Эран восхищалась Беном, разговаривающим с Тханом и Кевином. Остальные лениво предавались неге на солнышке, но Бен сидел прямо, с напряженным выражением лица, весь собранный, как будто готовясь к прыжку. Впереди — Флоренция, Рим, Неаполь, гастроли стремились к концу, и, похоже, физические силы Бена были уже на исходе. Никто, даже такой молодой и тренированный человек, как Бен, не мог долго выносить нагрузки и противостоять напряжению и стрессу, особенно в такую жару.

После семи недель неотрывного внимания и оценивания критиками Бен буквально не мог расслабиться, и тело, и мозг его были на грани изнеможения.

Он так много отдает, а зрители так много поглощают! Не только фанаты, но и сама труппа, критики, пресса, промоутеры, сотни людей, которые были вовлечены в процесс организации гастролей. Бен был как изучаемое насекомое в лаборатории. Ему был просто необходим перерыв, отдых от всего, чтобы восстановиться физически, ему нужна и духовная подпитка.