Знак расставания - Лиз Райан (2003)

Бен сделал глубокий вдох, помедлил и заговорил тихим, скорбным голосом, как будто они были на похоронах очень дорогого человека.

— Эран, это конец, — выговорил он.

— Это… что? — Эран не поняла.

— Конец, Эран. Может, и не всего, надеюсь… Но для нас — это конец пути. — Бен опустил глаза.

Эран сидела неподвижно. Как будто ледяной жезл спустился свыше и поразил ее — нельзя было чувствовать себя более потерянной в этом мире!

— Для нас? — еле выговорила она.

— Для тебя и для меня. Нашей совместной жизни, нашей… О Боже! Как я могу говорить все это? — Бен опять умолк.

— Это? Что — это? — У Эран сел голос.

Эран знала, что ее слова прозвучали бессмысленно, но так же звучали и его слова.

— Эран, мы провели два чудесных года вместе. Ты доставляла мне огромную радость, будучи моей девушкой, а уж в роли менеджера ты была просто незаменима. Но в качестве твоего любовника, твоего спутника жизни, Эран, я… Я так больше не могу. Мы больше не можем! — Бен не мог найти слова.

Эран казалось, что Бен издает невнятные звуки, но слова были неразличимы. Ее рука лежала на его руке, как маленький мертвый зверек.

Долгое время Бен смотрел на океан, затем снова взглянул на Эран темными глазами убийцы.

— Тут… тут везде знамения, Эран! Все это — знамения!

Знамения? Это что, какая-то игра, ориентирование по карте или охота, и, если следовать знакам, ты будешь в безопасности и выиграешь? Не будешь больше чувствовать безумного животного страха?

— Да какие знамения? О чем ты говоришь? — Эран еле могла говорить сама.

Бен все еще держал ее руку, массировал ее, словно Эран была больна.

— Да разве ты сама ничего не видишь? Не замечаешь, что с тобой происходит? — спросил он.

— Нет, Бен. Скажи же мне, что происходит со мной, — тупо попросила Эран.

Ее голос был хрупким и ломким, как стекло.

— Эран, ты… Ты гнездишься! Ты вьешь гнездышко! — воскликнул Бен.

— Гнездишься… — Это слово упало на стол, словно камешек.

— Да… Гнездишься, одомашниваешься, да назови это как хочешь… Это когда женщина хочет вести оседлый образ жизни с мужчиной, иметь собственный дом, выйти замуж, нарожать детей. Я могу это понять, но… Я не могу тебе дать этого! — закричал Бен.

Легкий морской бриз освежил лицо Эран и вернул рассудительность.

— Объясни мне, Бен, какие же знамения ты видел? — спросила она.

— Дом. Мебель. Покупки! Оформление интерьера! Дети Митчеллов! Подарки им и членам моей семьи! Подарок еще не родившемуся ребенку твоей сестры! Свадьба, на которую тебе так хотелось посмотреть! Намеки моей матери… То, что ты перестала все организовывать, стала… сиреной! Этот твой мечтательный взгляд! Беспокойство, когда я употребляю алкоголь или смотрю на других женщин! То, как к тебе относятся Джессика и Кевин! Все это знамения, Эран! — горячо говорил Бен.

Ее лицо вытянулось.

— Бен, ты свободен, абсолютно свободен…

— Мне бы хотелось так думать, но ведь это продолжалось неделями! Началось с нового дома, продолжилось во время турне и усилилось, когда мы приехали сюда! Я испытывал это и видел это каждый день, у меня никогда не было такого безумного страха, такой клаустрофобии, как на этом острове! Эран, я тебя обожаю, но я… я в замешательстве. — Бен умолк.

Эран не находила слов, чтобы ответить ему. В эту прекрасную лунную ночь между ними повисла каменная тишина.

— О Эран… Пожалуйста, не надо… Я так тебя люблю, я не вынесу, что причинил тебе боль, — пробормотал Бен.

Но он не причинил ей боль. Он просто ее убил!

— Это из-за Ирландии, Бен? Из-за поездки к моим родителям? — с трудом спросила Эран.

— Да, и все остальное тоже. Галстуки, обеды, приемы, семьи! Если ты скажешь мне, что я не прав, я с радостью поверю тебе. Но думаю, ты не можешь мне этого сказать, — заключил Бен.

Эран открыла рот, пытаясь ответить, но слова не находились.