Знак расставания - Лиз Райан (2003)

В ответ публика проревела, что они согласны, и Бен сел за рояль. Когда Эран поднесла гобой к губам, она взглянула в зал, где, казалось, собрался миллион слушателей, но для нее были важны только трое.

Раздались первые нежные звуки песни, и они заставили Эран улыбнуться, когда она посмотрела на Бена — он был в красной кожаной куртке с бахромой и таких же брюках. Но потом начинался сложный фрагмент, и Эран забыла обо всем, кроме музыки, и еще она явственно услышала воцарившуюся тишину. Такую, что было бы слышно, если бы упала иголка.

Песня длилась пять минут — слишком долго, это было основное (среди прочих) возражение Джейка для записи. И когда они исполнили уже половину, Эран начала расслабляться, обнаружив, что получает огромное удовольствие. Даже если публике не понравится и песню больше никогда не исполнят, Эран сможет всем сказать, что сыграла ее! Для Конора, для Эмери и Дерси — она вложила в песню все свои чувства, все эмоции, которые сохранились в ее памяти. Эран чувствовала поддержку других музыкантов, чувствовала одобрение Бена. Он смотрел на клавиши, но Эран знала, что сейчас Бен всем своим существом вместе с ней, и она испытывала то же чувство.

Его голос звучал сильнее, вместе с набиравшей силу музыкой, каждое слово звучало отчетливо и громко. Каждое слово, которое написала Эран, — о простоте и силе трех мужчин, любивших море. Эран была так горда за Бена, и, хотя она ни разу не видела Эмери, она была уверена — он бы тоже гордился Беном.

От них потребовалось изрядное мужество, чтобы исполнить песню, которая явно отличалась от остальных, они рисковали нарваться на бешенство Джейка, на недовольство публики. Бену сегодня вечером как следует всыплют! И когда реквием закончился, несколько мгновений царила ошеломленная тишина, прежде чем публика начала как-то реагировать.

Было множество аплодисментов, но были и свист, и улюлюканье. Некоторые слушатели чувствовали себя обманутыми, они ничего не понимали. Бен встал и с микрофоном подошел к краю сцены:

— Ну и что вы думаете об этом? Стоит ли записать эту песню?

Озадаченная публика глядела на него в недоумении. Не так уж часто ее кумиры советовались с нею! Бен широко улыбнулся.

— Ну, давайте голосуйте! Кто хочет еще и еще раз услышать эту песню, поднимите руки. Сколько же вас?

С любопытством Эран обвела взглядом зал. Бен не говорил ей, что собирается устроить что-то подобное. Но тут она увидела, как поднимаются руки, сначала нерешительно, затем все смелее, пока не стало ясно, что большинство — за! Они хотели, чтобы появилась такая запись! Его, а следовательно, и ее?

Бен ликовал.

— Вы уверены? — громко спрашивал он.

— Да! — кричал зал.

— Точно уверены? — Бен повысил голос.

— Да! — Ответ был еще громче.

— Абсолютно уверены? — Бен уже кричал.

— Да! Да! — Зрители уже смеялись, но одобрительно. Около трех четвертей зрителей подняли руки в знак одобрения, а некоторые даже поднимали руки своих нерешительных соседей.

— Ну ладно, давайте так и сделаем! Пусть этот реквием станет хитом номер один. Потому что меня просто уволят, выгонят, если этого не произойдет. И все из-за вас! Я буду говорить, что это зрители в Элли-Пэлли заставили меня! — шутливо заявил Бен.

Эран смеялась, восхищаясь тому, как естественно и непринужденно, на равных. Бен общается с залом, восхищаясь его безграничным талантом завоевывать людей. Ей пора было удалиться со сцены. Поднявшись, она направилась к кулисам, и как раз в этот момент Бен повернулся к ней, и, к ужасу Эран, она оказалась в луче прожектора.

— Разве эта леди не заслуживает особых аплодисментов? Эта замечательная леди, которая написала слова песни и играла на гобое? — крикнул Бен.