Семья - Тони Парсонс (2009)

И для него это были не просто слова. Про свою прежнюю неуверенность он вспомнил только тогда, когда Кэт ушла в «Мамма-сан», а он позвонил сыну, чтобы поделиться с ним хорошей новостью.

— Классно, па, — сказал Джейк таким тоном, словно кто-то без спросу встрял в его жизнь и изменил ее кардинальным образом. — Но какое отношение это имеет ко мне? Кем я теперь стану? Этаким двоюродным братом-переростком, или кем-то вроде дяди? Как мне относиться к твоей семье? Как к своей собственной или как к чужой?

Рори не знал ответа на эти вопросы.

Но тут было и еще кое-что. Благодаря этому еще не родившемуся ребенку Рори словно обрел второе дыхание. Когда родился Джейк, Рори не думал о том, сколько проживет. Для него это не имело значения. Ему казалось, что вполне достаточно дожить до того момента, когда Джейк вырастет.

Но теперь Рори уже не был молодым человеком. Он лишний раз осознал это не далее как сегодня на занятиях, перед тем как Кэт пришла к нему на работу с радостной новостью. Почувствовал эту ноющую боль в мышцах и суставах. Конечно, он все еще мог сделать «маваши-гери» — удар ногой в повороте, с помощью которого с головы противника можно сбить шляпу, но потом у него так заныла коленка, что он понял: его время истекает.

К тому моменту, когда ребенок родится, ему будет уже за пятьдесят. Он вспомнил своего отца в этом возрасте. Тот был уже стариком, его жизненный путь подходил к концу. Ему оставалось всего десять лет жизни до обширного инфаркта.

Конечно, в отличие от своего отца, Рори никогда не курил. В отличие от многих представителей своего поколения, он не принимал наркотики. И благодаря работе постоянно оставался в форме — в гораздо лучшей форме, чем люди его возраста.

Но только идиот может поспорить с бегом времени. И когда ребенку Рори исполнится шестнадцать, его уже без всяких скидок можно будет назвать стариком. Если он, конечно, доживет до тех пор. Если не умрет в том же возрасте, что и отец. Если избежит рака, сердечной недостаточности, инсульта. Если не попадет под автобус.

А как насчет того, что истории свойственно повторяться? Что, если он разойдется с Кэт, точно так же, как раньше разошелся с матерью Джейка? Что, если они не смогут уберечь свои отношения, и они закончатся точно так же, как и все отношения Рори с другими женщинами?

Представители его поколения привыкли к тому, что любые отношения вращаются вокруг трех «л»: легкомыслия, лени и лжи. Причем эти три «л» считались нормой.

Такая моральная философия (или, лучше сказать, аморальная философия) имела свои преимущества. Рори никогда бы не узнал Кэт, не влюбись его жена в другого мужчину. После краха первого брака он обрел свободу и нашел любовь своей жизни. И этот новый ребенок никогда бы не имел шансов появиться на свет, не подпиши Рори бракоразводные документы.

Но развод повлек за собой и нечто такое, что до сих пор заставляло его сердце кровоточить, что грызло его все эти годы, не переставая, — тот факт, что его сын из веселого, солнечного мальчика превратился в замкнутого и испуганного человека, который по жизни не доверял никому.

Эли легкомысленно списывала произошедшие в Джейке изменения на переходный возраст. Однако Рори испытывал чувство вины: он вынужден был признаться себе, что эти перемены связаны с разводом.

Эли любила притворяться, что теперь, после развода, все трое стали гораздо счастливее, чем прежде. Возможно, эта ложь помогала ей справиться с происходящим. Потому что разве может хоть один родитель постоянно жить с осознанием того, что его поступки нанесли детям непоправимый вред?