– Нет. Все в порядке, – Кэтрин не знала, что еще сказать, но ей не хотелось, чтобы тетя уходила, – так она хоть ненадолго перестанет думать о Мэтью.

Взгляд Кэтрин упал на портрет бабушки. Похоже, сейчас вполне подходящий момент, чтобы спросить тетю о размолвке.

– Почему вы с бабушкой не разговаривали? – спросила она.

Элизабет смутилась, но быстро взяла себя в руки.

– Так ты не знаешь?

Кэтрин отрицательно покачала головой:

– Бабушка никогда об этом не говорила. Пока она была жива, я даже не знала, что у меня есть тетя.

– Вот как, – тихо произнесла Элизабет.

– Простите. Нам не обязательно об этом говорить, если…

– Нет, я могу тебе рассказать. В конце концов, это напрямую касается тебя, и ты должна знать… – Элизабет оправила юбки и затеребила нитку, торчавшую из вышитой ткани.

Кэтрин замерла, стараясь не показывать нетерпения.

– Ты знаешь…. Ты что-нибудь знаешь о своих родителях?..

– Я знаю только то, что моя мать умерла при родах, – ответила Кэтрин, не понимая, к чему этот вопрос. – А отец умер до моего рождения.

– Это не совсем так, моя дорогая… Твоя мать действительно умерла при родах, но твой отец, насколько я знаю, все еще жив.

– Что? – воскликнула Кэтрин.

– Он был слугой в нашем доме, там, где мы выросли. Твоей матушке – моей сестре – было семнадцать, когда они попытались сбежать вместе. Их поймали и вернули домой. Твоего отца уволили, а твоя мама, как оказалось, была в положении и, как тебе известно, умерла, когда ты родилась. Сильно сомневаюсь в том, что твой отец знает о твоем существовании.

Кэтрин была поражена. Ее отец был слугой…

Тетя мягко продолжила:

– К тому времени я уже вышла замуж и, когда узнала о том, что произошло… Я была очень зла на мать, на твою бабушку. Мне казалось, что это неправильно – не рассказать твоему отцу о тебе, особенно после того, как твоя матушка скончалась. Моя мать со мной не согласилась. Она сказала, что лучше быть сиротой, чем дочерью слуги, к тому же незаконнорожденной. Мы спорили несколько месяцев, пока, наконец, она не сказала, что больше не хочет со мной разговаривать. Она запретила мне видеться с тобой. Я хотела воспитать тебя, но она сказала, что не позволит этого. Она не доверяла мне, опасаясь, что я разыщу твоего отца. – Элизабет закусила губу. – Она любила тебя. Очень… Я все еще считаю, что мама поступила неправильно, ничего не сказав твоему отцу, но у тебя было счастливое детство, не так ли? Собственно, только это имеет значение. – Ее голос звучал неуверенно, словно она пыталась сама себя убедить.

Кэтрин взяла тетю за руку и сжала ее:

– Да, у меня было очень счастливое детство. И я очень счастлива быть здесь.

Элизабет взглянула на нее, слабо улыбнувшись:

– После смерти матери я пыталась поступить, как считала лучше.

– Мне кажется, у вас получилось. А тогда… Похоже, всем пришлось нелегко.

Кэтрин не знала, что об этом думать. Ее бабушка, ее добрая, милая бабушка могла так поступить? И она все еще не могла поверить в то, что ее отец был слугой. Совсем как Мэтью.

Элизабет внимательно наблюдала за ней, и Кэтрин заставила себя заговорить:

– Спасибо… что рассказали мне.

– Оставлю тебя одну. Понимаю, что тебе нужно о многом подумать. – В дверях тетя остановилась. – Моя мать вовсе не была дурным человеком. Она просто слишком любила тебя. Она потеряла дочь… Думаю, она боялась, что твой отец заберет тебя у нее.

Кэтрин задумчиво кивнула.

Оставшись одна, упала на кровать с глубоким вздохом. Ее отец был слугой, и, возможно, он все еще жив. Но больше всего она думала не о том, чтобы встретиться со своим отцом. Ее не оставляла мысль, что она была в таких же условиях, как и Мэтью. Получается, что они были не такими уж и разными.

Глава 10

Доументы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-149

Кампус Ноттингемского университета, Англия, 2039