Зита и Гита - Владимир Яцкевич, Владимир Андреев (1994)

Раму, после минутного замешательства, бросился к Зите, поднял ее на ноги и усадил на стул.

Зита, вся в слезах, сидела в оцепенении.

Все присутствующие пребывали в глубочайшем смущении и неловкости. Они никак не могли сообразить, что говорить и что делать.

Первым заговорил господин Чаудхури.

— Мы, по-моему, засиделись. Придем в следующий раз. Извините нас, господа, — сказал он и поднялся.

За ним автоматически поднялись и все остальные.

И вдруг с балкона раздался истошный крик Индиры:

— Господин Чаудхури, вас ввели в заблуждение! Зита совершенно другая, она не такая на самом деле. Она хорошая, добрая и необычайно скромная девушка, с золотым сердцем. Это инсценировка, обман!

Бабушка Зиты, в глубочайшем волнении, схватилась своими старческими руками за перила балкона и продолжала умоляющим голосом, защищая Зиту:

— Зита у нас скромная. Господа, вернитесь! Рави, возьми в жены эту девушку! — кричала в полнейшем отчаянии старушка. — Пожалейте мою старость, господин Чаудхури! Вас обманули. Зита совсем другая. Она не такая, какой вам ее представили! — не унималась Индира.

— Рави, ты спешишь в своих выводах, — продолжала она, — господин Гупта может подтвердить. Я вас заверяю, что Зита у нас на редкость воспитанная и скромная девушка. Возьми ее в жены, Рави! — рыдая, умоляла она.

— Извините, госпожа Индира, но так получилось, что лучше, если мы придем в следующий раз, — ответил уклончиво Рави.

Отец и сын медленно направились к дверям.

— Не проси, бабушка, не надо! — сквозь слезы, всхлипывая, приговаривала Зита.

Она сбросила ненавистные туфли и взбежала наверх, к бабушке.

— Каушалья, ты поступила дурно! — бросила свекровь невестке и, рыдая, откинулась на спинку кресла.

Бадринатх пошел провожать гостей.

— Господин Бадринатх, — обратился к нему отец Рави, — я разделяю вашу неловкость в данном положении. Получилось немного не так, как хотелось бы. Но все бывает. Мне думается, нам надо прийти в следующий раз.

— Да-да, в следующий раз! Обязательно, если господин Бадринатх не будет возражать, — дополнил Гупта.

— Итак, до следующего раза, до встречи! Благодарю вас за посещение, господа, — сказал Бадринатх, собрав последние усилия воли.

Гости откланялись.

Глава восьмая

Бедные кварталы Бомбея населены всевозможным мастеровым людом, мелкими ремесленниками, народными умельцами, куртизанками, портовыми грузчиками, дхоби — из касты прачек, индийскими цыганами, чандалами…

Здесь в основном одноэтажные каменные и глиняные дома, а порой попадаются и бунгало.

Гита, веселая и подвижная, в красном платье и в косынке такого же цвета, кокетливо повязанной на голове, открыла дощатую дверь, в которую семнадцать лет назад отчаянно стучался ее отец, и вошла в полутемную комнату, в которой она появилась на свет божий вместе со своей единородной сестрой-близнецом — Зитой, о чем она даже не подозревала.

Лила, ее приемная мать, тщательно скрывала это от Гиты.

Никто из соседей не знал, что Гита — не родная дочь Лилы.

Иногда по ночам Лилу мучили угрызения совести. Свой поступок она давно оценила и согласовала со всеми нравственным представлениями. Но видела в этом промысел божий.

Одно ее повергало в уныние и раскаяние — это невозможность создать соответствующие материальные и духовные условия для воспитания Гиты.

Подобные припадки сожалений и покаяний все чаще и мучительней стали посещать ее после смерти мужа.

Лила зарабатывала на жизнь шитьем, вышиванием и вязанием.

Нищета и безысходность поселились под крышей дома, где появились на свет сестры-близнецы.

Лила часто припоминала лица родителей Гиты. Отец — высокий, статный красавец, и мать — нежная, милая. Их лица так и стояли перед ее глазами. Порой она всматривалась в лица прохожих с намерением найти, узнать их, но сколько лет прошло, а она их не встретила.