Зита и Гита - Владимир Яцкевич, Владимир Андреев (1994)

Окрыленный этим открытием, он стал разговаривать с Гитой более свободно и просто, удивляясь, откуда у него появилась такая болтливость и простота в обращении. И он почувствовал себя мальчишкой, сорванцом, каким он был в своем далеком детстве, но старался не подавать виду, что узнал в юной красавице, одетой довольно экзотично, Зиту.

— Я могу узнать, куда вы едете? — наконец спросил Рави.

— Скажите, незнакомый красавец, а куда вы меня везете? — кокетничала Зита, слегка наклонившись вперед.

— Я никуда вас не везу. Я везу себя.

— А куда же везет меня ваша машина? — по-детски удивленно, улыбаясь, спросила цыганка.

— Я еду к своим родителям, а куда едете вы — неизвестно, — ответил очарованный доктор.

— Так вы считаете, что одна часть вашей машины едет к родителям, а другая — еще куда-то? — пошутила Гита.

— Я надеюсь, что она доедет туда целой, — сказал Рави.

— Ну так о чем же вы меня спрашиваете? — удивилась Гита.

Они весело рассмеялись.

— Так я и не добился у вас ответа, — настаивал Рави.

— Вам надо научиться не задавать так много вопросов, — весело ответила Гита. — Остановите свой четырехколесный паланкин, и я выйду. Мне надоело вас веселить.

Рави нравилась эта забавная и непосредственная болтовня девушки. Оглянувшись, он сказал:

— Я боюсь показаться невоспитанным, высадив такую прекрасную Апсару посреди дороги.

— Откуда вы знаете, что я богиня Апсара? Вы, наверное, видели тот спектакль?

— Еще бы, я был активным зрителем, — лукаво ответил Рави.

Гита почувствовала, что ее тянет к этому молодому мужчине какая-то непреодолимая сила, и то обстоятельство, что он видел ее во всей красе танца, очень обрадовало девушку.

— А как ваше имя, молодой господин? — бойко спросила Гита.

«Или она не узнала меня, — думал Рави, — или очень искусно притворяется».

— Зовут меня Рави, и вам, по всей вероятности, это известно.

— Мне все известно. Я — колдунья, Апсара и к тому же цыганка, как вам известно, — ответила Гита, продолжая плести цветистый венок из естественного чувства простоты, доверчивости, легкого женского кокетства и беззаботности, так свойственных юному возрасту.

Рави стало казаться, что Зита действительно его не узнала, что само по себе не удивительно: видела она его мельком, да и то в каком-то странном, скованном состоянии. Но полностью он не был уверен ни в чем. Его мучили сомнения.

Несмотря на то, что эта юная особа снова все запутала, Рави был в восторге. Эта легкая, приятная игра, присутствие необычайно обаятельной девушки, колдуньи, возбудили в нем непонятные, спавшие до сего времени чувства.

У Рави было такое состояние, как будто он во сне, или наоборот: раньше спал, а теперь только проснулся. К счастью, дорога в это полуденное время не была загружена так, как в «часы пик», и Рави легко вел машину, иногда отрывая взор от дороги.

Его, как магнитом, тянуло к «Зите», и он то оборачивался к ней, смеясь, то любовался ее отражением в зеркале.

«Зита — это сама жизнь, ее свободное и неудержимое проявление в самых ослепительных красках. Она истинная дочь Индии, она богиня», — восхищался он про себя.

Он легко обгонял велорикш и скутеры — мотоциклы с кабинками, везущие всевозможную поклажу: чемоданы, тюки, корзины, видимо, с железнодорожного вокзала «Виктория».

Волосатые сикхи весело приветствовали Гиту и Рави, помахивая смуглыми руками.

— Вам надо было быть сикхом, — сказала Гита, — вы не были бы таким строгим и важным!

— Зачем же сикхом?! — полушутя воскликнул Рави. — Может быть, мне лучше бы стать членом секты дигамбаров-джайнов, и ходить голым, в «одежде пространства»?

— Но одеваться в «пространство» можно и поверх одежды, — парировала Гита.