Зита и Гита - Владимир Яцкевич, Владимир Андреев (1994)

Рави чувствовал это, чувствовал! Они оба, независимо ни от чего, ощущали одно и то же: цвет жизни, ее квинтэссенцию, — единство всего сущего, окрылявшее и захлестывающее их, — любовь.

— Вот так, — продолжал Рави, — делайте за мной, легонько отталкивайтесь и поезжайте за мной, вот так, — не успел проговорить Рави и тут же рухнул на асфальт.

Гита заразительно рассмеялась. Рави поднялся и, отряхиваясь, весело посмотрел на Гиту: «Если бы она знала, что ее учитель не катался на коньках со студенческих лет!» — подумал он.

Но Гита, кажется, поняла, в чем дело, и, подражая его наставническому тону, она начала:

— Господин доктор! Если хотите хорошо научиться кататься на коньках, слушайте внимательно, — и она окинула обворожительным взглядом несколько обескураженного, но внимательно слушающего ее Рави. — Надо перенести вес тела с пятки на носок и оттолкнуться вот так: раз-два, раз-два, раз-два, — и Гита довольно ловко проехала вперед несколько метров.

— Ай! — вдруг вскрикнула она: это дорога пошла под уклон, и инерция, захватив ее, понесла девушку вниз.

Рави быстро догнал Гиту и, поравнявшись с ней, крепко взял ее за руку. Теперь они вместе неслись под уклон.

Встречный ветер мягко врывался в грудь Гиты, как бы соединяясь с той музыкой, которая уже звучала в ее сердце. И она запела:

Пусть ветры и музыка в ритме одном

Окутают нас и мечтами, и сном.

Ты только меня подбодри, поддержи,

Ты только мне доброе слово скажи.

Рави, зачарованный ее голосом, ее взглядом, всем ее существом, вторил ей густым баритоном:

Не устрашит нас дорог крутизна,

Цветы на пути нам расстелет весна!

А Гита, смутно предчувствуя разлуку и то, что этот чудесный сон скоро закончится, продолжала:

Тебя не коснется ни горе, ни грусть.

С тобой я прощаюсь, но завтра вернусь.

Ты только мне доброе слово скажи,

Ты только меня на пути поддержи!

Рави, если бы не его профессия врача, наложившая на него отпечаток некоего рационализма с налетом скепсиса, поверил бы реально в то, что у него за спиной выросли крылья и что он вот-вот воспарит вместе со своей возлюбленной туда, в ясное и бесконечное небо.

Обладая редким и тонким чувством музыкальности, так свойственным всем сынам Индии, он, услышав пение этой неземной девушки, богини, был вне себя от переполнявших его чувств. А если добавить к этому, что в Индии необычайно ценят звучание голоса, благовония, походку, грацию, наряду с общим обликом, то можно смело заключить, что Рави нашел то, что искал в мыслях своих, носил в сердце своем с тех пор, как стал ощущать себя в этом мире.

С ним была девушка — истинное воплощение его мечтаний и представлений! Это она! Это Зита.

— Бывает же так! — воскликнул Рави.

— Бывает! — в тон ему ответила Гита.

Впереди показался грузовик с затентованным кузовом. Машина с мощным ревом надвигалась на прекрасную пару.

Рави пытался поспешно откатиться с Гитой на обочину, но, внезапно оступившись, упал.

Грузовик, обдав его горячими выхлопными газами, с ревом проехал мимо.

А Гита, расставив руки в стороны, продолжала катиться дальше по дорожному серпантину. Ее неудержимо несло вниз, так что она с трудом лавировала на крутых виражах.

Навстречу ей показалась голубая легковая машина. Шофер, сверкнув полумесяцем зубов, выделявшимся среди темного курчавого облака бороды, ловко проехал мимо. Но следующая машина, объезжая Гиту, едва не нарушила ее равновесие; она покачнулась, но все-таки удержалась на ногах, снова выпрямилась и покатилась дальше. Ролики несли ее легко, но опасность быть сбитой каким-либо случайным транспортом возрастала. Внизу был слышен шум какого-то большого шоссе. Видимо, серпантин спускался к набережной.