Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

— Оба моих брата к тому времени уже погибли на войне, а отца убил режим Талибана. Когда они конфисковали наш дом, мать взяла моих сестер и ушла жить в деревню. Я смог выехать оттуда только потому, что у меня был друг, мой бывший студент, который работал в министерстве. — Он рассказал, что был профессором университета в Кабуле. Когда Талибан запретил все книги, кроме религиозных, для Карима его карьера преподавателя закончилась. Если бы он продолжил ее, даже тайно, его бы бросили в тюрьму. Или еще хуже. — Они убили моего отца, — с горечью произнес он, и выражение его лица стало жестким. — Они хладнокровно застрелили его только за то, что он посмел говорить об их безумной политике.

Карим резко отвернулся, но она все же успела заметить вспышку глубоко скрытого гнева в его глазах.

Значит, Карим стал жертвой суровых обстоятельств, как и она, подумала Лайла. И хотя они относятся к разным культурам, в их судьбе есть общее.

— То, что они сделали в вашей стране, просто ужасно, — сказала Лайла. В свое время она была шокирована, услышав в новостях, как в Бамиане взрывали каменные статуи Будды. Но из рассказов Карима она узнала, что это было еще не самое худшее.

— Речь идет не только о Талибане. — Карим тяжело вздохнул. — Были еще Советы, англичане, турки, арабы, а еще раньше — монголы. Сейчас там убивают друг друга враждующие кланы. Молодежь уже не помнит тех времен, когда наша страна не воевала. Они не помнят Кабула, который когда-то был центром культуры и образования.

— Может быть, это и к лучшему, что они не помнят, — заметила Лайла. — Воспоминания о некоторых вещах могут причинять сильную боль.

— Вы спросили о моей семье, — сказал он. — О чем я действительно очень жалею, так это о том, что у меня не было возможности попрощаться с ними. Моя мать с сестрами к тому времени уже ушли, и мне нужно было уезжать очень быстро, иначе меня бы арестовали. Мы пишем друг другу и общаемся по телефону, но это совсем не то.

— Когда вы видели их в последний раз?

— Восемь лет назад. — Он задумался, словно сам не мог поверить, что прошло уже столько времени.

— Вы надеетесь когда-нибудь вернуться туда?

— Не знаю… — Жесткое выражение его лица навело на мысль, что он оставил там не только мать и сестер. Возможно, жену? Она обратила внимание, что Карим не носит обручального кольца, так что у него там могла остаться возлюбленная, к которой он был привязан. Но прежде чем Лайла успела спросить его об этом, он слегка улыбнулся и извиняющимся тоном произнес: — Простите меня. Мы с вами только что познакомились, а я уже обременяю вас своими печалями. Вы, наверное, подумали, что это очень невежливо с моей стороны.

— Вовсе нет, — заверила его Лайла. — К тому же я очень хорошо вас понимаю. Я потеряла мужа и очень многое из того, что у меня было. И все это произошло в течение одного года. Я говорю об этом на тот случай, если вас удивляет, каким образом я очутилась здесь. — Ее губы растянулись в невеселой улыбке. — Ирония судьбы, вы не находите? Еще недавно имея шикарную квартиру на Парк-авеню и собственную горничную, я сейчас вынуждена убирать в доме у чужих людей. — Доверяясь Кариму, она почему-то чувствовала себя очень спокойно, хотя, как он и сам отметил, они только что познакомились.

— Во всяком случае это честная работа, — сказал он. — Мне на ум приходят и намного худшие места.

«Ну да, — подумала она, — например, Афганистан с режимом Талибана».

— Вы говорите в точности как мой брат, — заметила Лайла. — Он постоянно напоминает мне, что это не может продолжаться вечно, что у меня всегда есть несколько вариантов на выбор. Вот только хотелось бы знать, что это за варианты.

Карим мягко посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся.

— Сегодня только ваш первый день здесь. И вам совсем не обязательно ставить перед собой задачу за одну ночь найти нужное решение.