Водка + мартини - Пол Райзин (2007)

Да, нехорошие пятьдесят минут провел я с Бородатой Дамой, причем за сорок фунтов — сорок фунтов за раз! — или, другими словами, восемьдесят пенсов за минуту — некоторые дорогущие телефонные компании дешевле обходятся; это и называется терапия. Но как описать три минуты сорок секунд песенки Тодда Рандгрена под названием «Я видел свет»? На Уэстуэй я врубил ее на полную громкость. Может, они окажутся самыми волнующими, самыми приятными минутами за целый день. Да что там за день, за целую неделю. А то и за несколько лет. Нет, терапевтический эффект здесь налицо, ведь я чувствую себя гораздо лучше. Причем бесплатно. И пускай сочетание скорости и поп-музыки не решает твоих проблем, но лишь маскирует их, зато я получаю то, что выражается всего двумя словами: чистое удовольствие.

У китайцев есть пословица:

Хочешь быть счастливым час — напейся.

Хочешь быть счастливым год — женись.

Хочешь быть счастливым до самой смерти — посади сад.

Да я просто уверен, узнай Конфуций про то, как я слушал Тодда Рандгрена на Уэстуэй, он обязательно изрек бы что-нибудь умное.

Сегодня утром «Бельведер» полон энергии и прямо-таки бурлит. Все жужжит и гудит громче, движется и снует туда-сюда быстрей, чем обычно. Первое, что я замечаю, попадая на свой этаж, — Ясмин нет на рабочем месте. Я разочарован — но одновременно чувствую некоторое облегчение. И когда я захожу к себе в закуток, телефон уже трезвонит вовсю.

Это Хилари.

— Майкл, я всю ночь не находила себе места. Где ты пропадал? Наверно, пришел домой очень поздно?

Да, очень поздно. Хватило времени только на то, чтобы переодеться, побриться, выслушать пять сообщений на автоответчике — опять же от Хилари — с самыми последними подробностями, когда она собирается ложиться, и указаниями, когда, самое позднее, можно ей позвонить.

— Да, поздновато на этот раз.

— Ну и где ты шлялся? — спрашивает она, изо всех сил стараясь говорить весело.

Вот тут ни в коем случае нельзя врать. Иначе запутаешься так, что пиши пропало, больше не выпутаешься. Правда всегда проще и понятней.

— Да понимаешь, выпивали в «Фармаси», а закусить, похоже, забыли. Проснулся — а я на диване. У Стива.

— Правда? Просто я разговаривала со Стивом. Он вчера звонил в десять вечера. Искал тебя.

О, черт, черт, черт.

— Да, он говорил. Он потом пришел. Сначала мы были с парнями из конторы. Слушай, я сейчас что-то плохо соображаю. Давай я перезвоню позже. У меня сейчас мозг как выжатый лимон.

А вот теперь, кажется, произойдет нечто более неприятное. Я вижу, как через офис прямо ко мне направляется сам Клайв, и выражение его лица не сулит ничего хорошего. Когда он уже у моей прозрачной двери, ни в его лице, ни в жестах нет и намека, что он собирается произнести обычные в этом случае вежливые фразы типа «Можно тебя на минутку?» или «Извини, я на пару слов», — нет, он шагает прямо через порог, плюхается на стул, берет в руки старый номер журнала «Бродкаст» и принимается раздраженно листать, нетерпеливо ожидая, когда я закончу говорить по телефону.

— Послушай, Хилари, у меня сейчас важная встреча, извини, я тебе перезвоню, ладно?

Я кладу трубку. Мои ладони становятся влажными.

— Да, Клайв? — будничным, насколько это мне удается, голосом спрашиваю я.

Этот мерзкий сучонок вырядился сегодня; интересно, с какой целью? Именно вырядился по телевизионным стандартам, то есть надел штаны из хлопчатобумажного твида, рубашку с галстуком и, что самое смешное, блейзер. Пуговицы, правда, не медные с якорями, но блестят. Приглядываюсь внимательней — и галстук чуть ли не военного образца. Отсюда не видно, но не удивлюсь, если и ботинки на нем форменные, со шнурками установленного образца. Нацепив на себя все это, Клайв выглядит полнейшим идиотом. Не хватает только аксельбантов. А ведь он всего лишь продюсер какой-то там дневной передачи о кулинарии; «продюсер», конечно, тоже звучит, но ведь не генерал же.