Книга не о любви - Карен Дуве (2004)

— Найдешь себе шикарную жену, — мне хотелось побыстрее закончить свое проклятие, — с внешностью фотомодели и дипломом специалиста по какому-нибудь романскому языку. У вас будет современная квартира и замечательная вилла за городом, женушка твоя сама сварганит занавески для загородной кухни. Родите двоих детей, сначала мальчика, а потом и девочку; когда детишки подрастут, ты разведешься и снова женишься на красивой, культурной и умной женщине, но она будет младше лет на пятнадцать и займется историей искусств. На этот раз ты будешь уделять ребенку больше времени, работать начнешь поменьше, но все равно останешься тем же суперважным мужиком. Да и домик у вас будет уже побольше. А теперь, Петер Хемштедт, пожалуйста, повнимательней, наступает самая неприятная часть моего проклятия. — Хемштедт вежливо наклоняется, чтобы показать, насколько он внимателен. — Ты будешь счастлив! Эта жизнь даст тебе счастье. И ты вообще не заметишь, какое жалкое существование ведешь! На смертной одре подумаешь: все было хорошо, лучше просто не бывает.

Какое-то мгновение глаза Хемштедта блестят, потом он протягивает руку и дотрагивается до моей щеки, чтобы вывести меня из себя.

— Убери свою мерзкую ручонку!

— Мне очень жаль, — говорит он, — но я уже договорился.

И он уходит, еще раз оборачивается, стеклянная дверь закрывается, и Хемштедт растворяется в темном коридоре. Ушел. Дама-администратор уставилась на меня. Механически киваю, поднимаю чемодан и выхожу.

Квартира Хемштедта находится в довольно элегантном районе. Развешенные на викторианских фасадах таблички сообщают, что каждый час район объезжает патрульная служба. Входную дверь трудно открыть даже ключом. Ни за что не хотела бы стать местным грабителем! Всю дорогу, сидя в такси, я держала себя в руках, но при мысли, что не смогу попасть внутрь, я начинала всхлипывать, а в результате разревелась. Мне не остановиться. Кручу проклятый замок во все стороны и реву про себя. Когда дверь наконец открывается, успокоиться я уже никак не могу. Плача волоку чемодан по двум мраморным лестницам и открываю — на этот раз без хлопот — квартиру Хемштедта. Она невероятных размеров. Одна только прихожая метров пятнадцать в длину. Пустая и совсем недавно покрашена. Белым. Швыряю чемоданы и вхожу в первую комнату. Тоже белая. И тоже пустая. Если не считать шести массивных чугунных люстр, стоящих на сером ковре. Серый цвет. Вторая часть палитры. Везде ковровое покрытие серого цвета. Вместо люстр висят похожие на бычий глаз лампы с толстыми заклепками на металле. Вторая комната — это спальня. Черная стальная кровать, черный комод, черная занавеска, за которой прячется шкаф-купе. На металлической вешалке пять костюмов: два синих, серый, черный и песочного цвета. Одна полка с джинсами, вторая со свитерами, следующая с футболками, для рубашек даже две. Белые стены, серый ковер. Дверь, ведущая из спальни прямиком в ванную. Желтоватый кафель, большое зеркало и ванна с древней латунной арматурой. Подставляю лицо под кран, роняя капли, возвращаюсь в спальню, сажусь на кровать и стягиваю сапоги. Кровать не двуспальная, но достаточно широкая для того, чтобы спать вдвоем. Спать. Точно. Так и сделаю.

* * *

Обычно мама звонила рано утром, чтобы я выразила свое недовольство, а она могла бы заявить: «Что за ужасная у тебя работа, гоняешь всю ночь». Поэтому, как только я услышала ее голос во второй половине дня, мне следовало бы насторожиться.

— Анна, — послышалось из трубки, — Анна, мне надо с тобой поговорить. Речь идет о Бенно.

Я думала, что мне снова придется ухаживать за собакой брата, но она сказала:

— В общем, мы его отдаем, или придется его усыпить.

— Что? — заорала я. — Что?!

Я знала, что пес действует маме на нервы, от него много грязи, иногда он скулит целыми часами. Но это уж было чересчур.